Около моего дома живет еж. Смешной, симпатичный. Народ его подкармливает, фотографирует. Зверек не против: позирует, людей не боится. А вот я за него боюсь. Люди бывают разные. Вот дикая новость: недавно подростки живым ежом играли в футбол. И случай не первый! Что происходит с детьми? Почему они превращаются в живодеров? И как с этим быть?
Нет, я не собираюсь кричать о какой-то исключительной болезни нового поколения. Жестокость не имеет ни возраста, ни пола, ни социального статуса. В Нижнем Новгороде несколько лет животных мучила семья преподавателей: мать и ее взрослый сын. Но нужно поднять проблему ответственности. Взрослые ее все же несут: статья «Жестокое обращение с животными» работает — живодеры получают реальные сроки или отправляются лечиться. А что делать с детьми-садистами?
Уголовная ответственность наступает с 16 лет, в некоторых случаях — с 14, поэтому за детей в большинстве случаев отвечают родители. Это понятно. И это правильно. Я не собираюсь заламывать руки и требовать пересмотра этой нормы. И уж тем более я не хочу присоединяться к армии тех, кто требует, чтобы малолетние душегубы испытали то же, что их беззащитные жертвы. Правда в том, что опыт насилия дети-преступники, может статься, как раз испытывали, и именно он сломал что-то в их головах и душах.
Вообще причины детской жестокости могут быть самыми разными: врожденные психические отклонения, насилие в семье, крайняя педагогическая запущенность, фактическая безнадзорность при формальном благополучии. Вот со всем этим надо разбираться, и серьезно. Спрашивать с родителей по всей строгости. А этого-то и нет. Родители, чьи дети мучают кошек и собак, могут отделаться штрафом в 500 рублей. Таким же, как если бы их наказали за то, что они не проверяют, делает ли ребенок домашнее задание. Абсурд.
У нас сегодня слишком уж боятся «лезть в семью». Родители защищены множеством прав, а вот обязанности остаются все больше теоретическими. Так, взрослые обязаны следить за здоровьем детей, но если вдруг они этого не делают, то заставить нельзя. Взрослые обязаны детей воспитывать и развивать, но, если они много работают, им некогда и дети растут как Маугли, — ну что ж, так бывает. А если родители воспитывают, наоборот, слишком рьяно — ремнем? А вы докажите! В результате за закрытыми дверьми может происходить что угодно, а потом общество имеет кучу проблем.
Ребенка в семье унижают, бьют, но внешне все благополучно. Только вот маленький человек не знает, что делать со своей болью, — он переносит ее на других, на еще более слабых. Это сигнал для вмешательства. Но если проверка проводится формально, все только усугубляется.
Или никто ребенка не трогает, но сам он дома дергает щенка за хвост, раскручивает его за лапы, подбрасывает к потолку? А мама только вздыхает, надеясь, что сыночек «перерастет». Сыночек идет в школу и там толкает, щипает одноклассников, тычет иглой циркуля в спины впереди сидящих. Мама на совете по профилактике бормочет что-то невнятное из серии «ну они же дети, шалят», от психолого-медико-педагогической комиссии отказывается: ее Вася «не псих какой-нибудь». Потом мама узнает, что Вася убил бездомного котенка. Сын сам делится жуткими подробностями: насыпал в рот животному песка. Мама в шоке, но к специалистам по-прежнему не идет — идет со слезами на форум в интернет. А ведь чем раньше выявить расстройство, тем больше шансов что-то скорректировать в поведении.
А если дети издеваются над животными целой компанией? Они что, все больные? В каком-то смысле — да. Социально нездоровые. Вот вам аналогия. В коллектив, пусть это будет какой-нибудь среднестатистический офис, попадает инопланетянин. Как он будет себя вести? Непредсказуемо. Может разбить горшки с цветами, потому что ему показалось, что от них исходит угроза. Может устроить костер из рабочих документов, потому что ему подумалось, что это весело и маленький праздник разрядит скучную обстановку. Может беспрестанно щупать коллег, потому что ему крайне любопытно, как устроена человеческая органика, а то, что людям это неприятно, что для них это дико, ему знать неоткуда. А если таких инопланетян несколько? Все с разных планет, из разных галактик. Конечно, они, даже будучи очень разными, объединятся, потому что как минимум одно общее у них есть — они чужаки. А объединившись, они уже вместе «активно исследуют» этот мир.
А ведь таких детей-инопланетян сегодня не так уж мало. Детей, не имеющих представления о существующих в обществе нормах, о добре и зле. Добро и зло — это социальные конструкты. А если кто-то находится в обществе только формально, а фактически растет как трава? Тогда формируется своя собственная система ценностей. И вот дети стреляют в ворон, не потому что получают наслаждение от чужой боли, а потому что это «прикольно», они берут этих ворон в игру. Или ежей в качества мяча. Или собак для съемок трэш-видео ради хайпа. Хайп в их системе координат — это хорошо. А смерть собаки — ничего такого, мало их, что ли, бегает?
Что делать? Менять нормы в отношении несущих ответственность взрослых. При первых же случаях проявления жестокости детьми ставить семьи на учет. Тщательно исследовать условия жизни несовершеннолетних, при необходимости в упрощенном порядке изымать детей из семьи. Отменить порочную практику, при которой невозможна работа ребенка с психологами и психиатрами без согласия родителей. Взрослых самих в таких случаях надо в обязательном порядке проверять у специалистов. При повторении преступлений детьми: изолировать их от общества, взрослых лишать родительских прав. Жестоко? Нет, это необходимость.
Сегодняшняя реальность куда более жестока. В Челябинске 13-летняя школьница сначала разорвала котенка, потом выкинула с 20-го этажа щенка. Мать отказалась от психиатрического освидетельствования дочери. Представители соцзащиты хотели лишить женщину родительских прав, но суд не увидел для этого оснований. Вот что это?
Общество, другие семьи, другие дети и, конечно, животные должны быть защищены от малолетних изуверов. Как и садисты от самих себя, от действительно поломанной судьбы. Лучше в раннем возрасте пройти реабилитацию и получить шанс на нормальную жизнь, чем через 5–10 лет получить реальный срок со всеми его последствиями.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.