«Я научила женщин говорить… Но, Боже, как их замолчать заставить!» — писала Анна Ахматова. Вслед за нею Владимир Путин мог бы сказать, что научил плохим словам российский политический класс, развязав ему язык. И теперь никакая сила не может заставить этот класс замолчать.

Россия – литературоцентричная страна, здесь слова много весят. Словом, здесь можно орудовать, как булыжником или саперной лопатой. Россия – идеократия: она управляется идеологемами и литыми формулами. Россия – свободная страна. Свободная для правящего политического класса. Поэтому он не выбирает выражений, особенно когда речь заходит о его самозащите от вверенного в управление населения. Этому языку вражды его научил Путин, начав путь в неизведанное языковое пространство со знаменитого «мочить в сортире».

С тех пор много горючих материалов, поблескивающих всеми цветами радуги, утекло в Москве-реке под Большим Каменным мостом, а манера выражаться у «элиты» стала еще более развязной. Последние два «кейса»: случай Андрея Исаева и казус Рамзана Кадырова. Первый начал борьбу с «мелкими тварями» на языке интернет-троллей. То есть на самом деле никакой он не депутат, а простой интернет-зависимый мужчина, в ущерб работе теряющий время в сети. Второй заговорил голосом футбольной трибуны, в чем и признался. Это язык не президента республики, а уличной шпаны. Только уличная шпана выражается в пределах узкой зоны своего влияния и не пытается транслировать свое частное мнение на всю страну. Было бы правильно, чтобы оградить граждан РФ от языка вражды от Кадырова и во избежание судейских ошибок назначить указом президента РФ грозненский «Терек» вечным победителем чемпионата России.

А чего бы мы хотели от депутатов и руководителей субъектов?

Язык вражды – как коррупция. Если обогащаться любым путем разрешено – коррупция становится образом жизни целых социальных слоев. Если дана индульгенция на крепкие выражения с самого верха и на всю страну – разговорятся региональные и федеральные «элиты»,

подражая низкому («мертвого осла уши») и высокому («цокая копытами, удалялись в сторону моря») «штилям».

Русский язык вообще не очень приспособлен к политкорректным всяким выражениям. Здесь все вещи называются «своими именами» — русский человек даже на rendez-vous никогда не назовет простого советского «негра» буржуазным «афроамериканцем» каким-нибудь. Про всякие меньшинства, особенно сексуальные, и говорить нечего. Кроме того, в традициях эффективного менеджмента по-русски – удары кулаком по столу, крики, мат. Иначе вагон с углем не отправится туда, куда надо, а какого-нибудь Петровича не поднять на трудовую смену из алкогольного забытья. Таковы глубокие исторические корни того, что сейчас возвышенно называется «ручным управлением».

Система, не знающая иных институтов, кроме института «первого лица», во всем подражает ему, срываясь в пародию и карикатуру. Что не меняет существа дела: каждый начальник управленческой доблестью считает грубость.

Дискурс начальника диктует строки, отливаемые в граните, и людям из обоза. Помните, пресс-секретарское, лирическое: «За раненого омоновца надо размазать печень митингующих по асфальту».
Но то, что является нормой в подворотне или в зоне, не может превращаться в норму публичного политического дискурса. Иначе этот язык вражды выполняет опасную роль – разжигает ненависть. И тогда начинается война всех против всех.

И тогда оппозиция, в основном несистемная, тоже отвечает языком вражды. Правда, интеллигентная оппозиция больше эксплуатирует карнавальную комическую стихию. (На этот счет замечательный русский философ Владимир Кормер писал: «…всякой революции присуща карнавальность, ибо уже сам выход народных масс на площадь предполагает установление карнавального фамильярного контакта».) Но есть и боевитые ребята. Например, вчерашняя акция «Прописке нет» была отмечена разворачиванием черного транспаранта с надписью: «Идите на х… со своей регистрацией». Взгляд, конечно, очень варварский, но верный…

Язык вражды присущ «авторитарному человеку». У нас он не один, хотя именно один человек задает стиль эпохи и ее словесную аранжировку. К нему подключается хор – и сверху, и снизу. Язык вражды – симптом нездоровья общества, в том числе и политического нездоровья.

И пока он доминирует в разговорчиках в бою всех против всех, пока не сформируется культура диалога и этика круглого стола, противостояние в обществе будет только усугубляться. И от слов кто-нибудь начнет переходить к делу, а наиболее говорливых чиновники с психологией и лексиконом лесных братьев станут вывозить в лес. Исполнятся мечта Исаева и греза Кадырова – со всеми мелкими тварями и продажными судьями можно будет покончить в одночасье. Чтобы не мешали жить, работать, забивать голы на манер старика Хоттабыча, переписывать чужие диссертации и владеть недвижимостью за рубежом.