Попытки одних стран обвинять другие в исторических спекуляциях бессмысленны: спекуляции на собственной истории — естественный идеологический фундамент существования подавляющего большинства государств.

Вечная тема газа в российско-украинских отношениях опять дополнилась мотивом голодомора — массовой гибели жителей Украинской ССР в начале 30-х годов ХХ века от голода вследствие принудительной коллективизации. Резкий обмен заявлениями на дипломатическом уровне только подтвердил, что

нынешние Россия и Украина, с точки зрения государственности, остаются закомплексованными подростками с неустойчивой психикой.

Верховная рада Украины в ноябре 2006 года официально признала голодомор 1932-33 годов геноцидом украинского народа. Президент Виктор Ющенко добивается, чтобы аналогичное решение приняла ООН. 2008 год в Украине объявлен годом памяти жертв голодомора. По украинским данным, во время голодомора на территории республики погибли 7–10 миллионов человек. В Украине обсуждается и введение уголовного наказания за публичное отрицание голодомора.

Россию такая позиция почему-то крайне возбуждает, хотя никаких компенсаций за преступления сталинизма, одним из которых, несомненно, был голодомор, с нее никто требовать не намерен.

На сей раз тему поднял постоянный представитель РФ при Отделении ООН в Женеве Валерий Лощинин. Выступая на 7-й сессии Совета ООН по правам человека, он заявил: «Мы призываем не заниматься политическими спекуляциями на темы, связанные с общим, иногда трагическим историческим прошлым, и не использовать для этого произвольное толкование норм международного права. Голод 30-х годов не может быть признан геноцидом по определению Конвенции о геноциде 1948 года». МИД Украины ответил практически мгновенно: «Заявления такого характера, с которыми периодически выступают российские представители, являются, в сущности, ничем иным, как циничной попыткой унизить и опорочить память миллионов наших невинно замученных и заморенных голодом братьев и сестер, стереть даже упоминание об этой кричащей странице кровавой летописи коммунистического тоталитарного режима».

Этот «обмен любезностями» сам по себе свидетельство политического варварства двух государств. Украинские власти должны понимать, что «геноцид украинского народа» — это геноцид людей всех национальностей, погибших от голодомора в советской власти. Российские — что не считать голодомор геноцидом (не юридически, морально), значит, молчаливо соглашаться с правильностью одной из самых чудовищных страниц нашей общей с Украиной истории.

Г-н Лощинин в обоснование своей позиции ведь совершенно справедливо заметил, что

жертвами трагических событий тех лет в бывшем Советском Союзе стали не только украинцы, но и миллионы людей разных национальностей — русских, казахов, татар, башкир.

И если Конвенция о геноциде 1948 года (с тех пор много воды и невинной людской крови утекло, можно ее и пересмотреть) не позволяет выполнить просьбу Украины, ООН ее не выполнит. Однако сталинский геноцид русских, казахов, татар, башкир, евреев вовсе не отменяет факта геноцида украинцев. Для Украины этот геноцид, как и для Армении геноцид армян в Турции — те самые печальные исторические вехи, вокруг которых возникает электромагнитное поле народного самосознания.

В России, чтобы вычленить «российский» или «русский» народ из бывшей массы «советских людей», из советского народа, тоже ведь идут на откровенные исторические спекуляции

вроде учреждения Дня народного единства 4 ноября в честь якобы случившегося в этот день в 1612 году изгнания из Москвы польских и литовских интервентов. Но этот праздник возник лишь потому, что годовщину Октябрьской революции теперь считать общенациональным праздником власть не хочет. При этом голодомор, в отличие от сочиненного праздника народного единства, был реальной трагедией миллионов семей.

Геноцид одного народа не отменяет геноцид остальных. А любое государство неизбежно цепляется за выгодную себе, конъюнктурную трактовку конкретных исторических событий — великих побед нации или ее великих трагедий, чтобы таким образом заставить народ почувствовать себя нацией, некоей общностью людей с общим великим или трагическим прошлым.

Страшно и глупо, когда такие очевидные проявления человеческого (точнее, нечеловеческого) варварства, как сталинизм или, например, турецкий геноцид армян, становятся предметом политической конфронтации или торга, чем-то вроде биржи геноцида.

Когда Джордж Буш ругает Конгресс США за признание геноцида армян, потому что Турция — стратегический военный союзник Штатов в иракской кампании и может «обидеться», или Россия «наезжает» на Украину за желание ее властей признать геноцидом украинского народа голодомор, это свидетельствует лишь о предельной аморальности базовых политических принципов человечества.

Именно преобладание текущей политической конъюнктуры над некими надвременными, общечеловеческими ориентирами и приводит к тому, что в России власть сейчас упорно пытается представить Сталина «неоднозначной личностью», а абсолютное зло становится настолько относительным, что может сойти за нетривиальный способ проявления добра.

Демократическое и цивилизованное государство должно оценивать свою историю с позиции абсолютной ценности человеческой жизни, гуманизма, а не исходя из выгоды конкретного правящего режима. Только так нация может избавиться от исторических комплексов и стать по-настоящему сильной. Если уж властям и обывателям так хочется обязательно принадлежать к «сильной нации», а не просто оставаться приличными людьми.