Они по-своему милы — эти мужчины в расцвете сил, спортивные, с легкой походкой и хорошо подвешенным языком. Они объявили реформу вооруженных сил законченной и перешли к их строительству. Они были бы еще более милы, если бы не милицейские облавы на призывников, голод и издевательства в казармах, гибель солдат и мирных обывателей под пулями дезертиров и полное несоответствие российской армии тем задачам, которые стоят перед вооруженными силами цивилизованного государства.

Уже все ясно. Уже понятно, что надо, подобно Людвигу Эрхарду, в 1936 году написавшему первый труд о развитии германской экономики по завершении определенного политического периода германской истории, планировать разумные государственные действия на год 2008-й. Поскольку тратить эмоции на заявления министра обороны и верховного главнокомандующего о законченной военной реформе нет ни малейшего смысла. Но остается еще реальная человеческая и государственная цена их пребывания у власти. При этом потери измеряются не только убитыми, покалеченными физически и духовно, сломанными судьбами и всем другим, что приносит срочная служба в жизнь российских семей. Это еще и милитаристский бюджет, закачивающий огромные деньги в армейскую черную дыру, — в немодернизированные, непрозрачные, разворовывающиеся вооруженные силы. И это уязвленное гражданское и национальное достоинство от того, что говорится и делается высшим руководством страны и армии.

Так называемая новая военная доктрина по своей внутренней противоречивости, невнятности и ложной многозначительности сопоставима с документом, появившимся в самом начале путинского правления, — с так называемой доктриной информационной безопасности, неизвестно кем и неизвестно зачем разработанной, пропиаренной и забытой.

Щеки надуты до крайнего напряжения — вот-вот лопнут. Оказывается, по-прежнему один из наших противников — НАТО. Но это очевидно для внутреннего пользования — в НАТО это вряд ли заметят. Для такого же употребления и памятник Андропову в Москве как раз спустя двадцать лет после гибели несчастного южнокорейского «Боинга». Это же единственное, чем этот человек вошел в историю, если не считать облав по баням и магазинам, доказавшим полную непригодность людей из спецслужб к политическому руководству даже тоталитарной страной.

Для демонстрации миру — нескончаемые поездки президента и заявления министра обороны вроде тех, что были сделаны сразу после провозглашения доктрины. Ну, о превентивных ударах — это для СНГ, где после антигрузинской трескотни, не имевшей, слава Богу, никаких последствий, к российской военной риторике относятся с пониманием, то есть снисходительно. Миру же была явлена просьба сделать что-нибудь с Приднестровьем, которое и деньги с России тянет (газовый долг списан), и пропускать военные эшелоны не хочет. Так это или не так, то есть не делается ли это с целью задержать вывод вооружения из Приднестровья в интересах тех в Тирасполе и Министерстве обороны, кому эти задержки выгодны, не так уж важно.

Существенно, что Россия всей своей политикой в регионе, как и в конфликте меж грузинами и абхазами, поставила себя в двусмысленное положение, а помощи просит от ОБСЕ. Вот уж тут действительно — за державу обидно.

::: Говорилось министром во время его пребывания в Канаде и об иранских делах, и о чем-то еще, но это все скучно. Эти спортивные мужчины милы, но скучны безнадежно. Как скучен и весь российский политический класс. Что продемонстрировало очередное предостережение о грядущем не то заговоре, не то сговоре «там наверху». На этот раз страну стращают Георгий Сатаров с коллегами на нескольких страницах «Новой газеты».

От такого чтения возникает впечатление, что ты в сто двадцать восьмой раз слышишь один и тот же концерт авторской песни. Много лет одни и те же гитарные переборы, рифмы, вздохи. И единственное, что можно сказать: господа, успокойтесь, все гораздо хуже, чем вы пытаетесь представить.

Взять хотя бы коррупцию, о которой так много пишет Георгий Сатаров. Она, с его точки зрения, чудовищна в своем росте по сравнению с ельцинским временем. Это так, но…

Но все же дело еще хуже — люди практические, а не политологи, сетуют на то, что коррупционные механизмы стали давать сбои. То есть взяткополучатель перестает признавать обязательства перед взяткодателем, норовит забрать все.

Но это частность. Главный же изъян и этого доклада, и многих других рассуждений кроется в том, что некий государственный монстр наделяется субъектностью, которой у него нет. Авторы доклада заявляют: «бюрократия взяла под контроль одну из ключевых функций политики — целеполагание, определение стратегии развития страны». Если бы! Даже просто почитать военную доктрину и послушать последующие заявления министра обороны — голова кругом идет. Какое целеполагание?! Какая стратегия?!

~И потому, кстати, картина не столь мрачна, депрессивна и пессимистична. Ну да, они там, у власти, и те, кто мнит себя оппозицией, живут в какой-то фантастической стране. Одни уверены, что строят вооруженные силы и противостоят ядерной угрозе, другие полагают, что их вот-вот поведут на расстрел. При этом первые вынуждены действовать в логике, навязываемой внешним миром, где исходят из других представлений о российской армии и ее возможностях, а вторым не очень хочется вставать к стенке. И это минимальные гарантии разумных действий в принципе неразумного политического класса России.

Но о будущем думать не могут — путаются в прошлых словах. Этим займется будущий политический класс, которому сейчас самое время заняться реальным целеполаганием, то есть обрести субъектность в условиях не вполне благоприятных, но, как известно из прошлого опыта, именно поэтому и наиболее продуктивных.