Цивилизация
Сергей Глазьев, уже разогревший ситуацию во время «евромайдана», делая заявления то о необходимости срочного перехода Украины к федерации, то о немедленном вступлении соседней страны в Таможенный союз, теперь спрогнозировал невозврат кредитов и прекращение хранения резервов ЦБ в долларах США. В случае, если США и Евросоюз введут экономические санкции в ответ на готовность России развязать войну в Крыму.
Заявление Глазьева вызвало такой шок, что оправдываться за слова советника пришлось и правительству, и президентской администрации. И в Белом доме, и в Кремле сразу заявили, что это личное мнение Глазьева, что никто не уполномочил советника говорить от имени президента или правительства и что вообще он выступал как академик.
Сам Владимир Путин спустя несколько часов о последствиях возможных санкций со стороны Запада высказался намного короче: ущерб от них будет взаимным.
Поскольку с момента бегства Януковича из страны и назначения новой власти лично Путин украинский вопрос не комментировал (если не считать таковым комментарием его обращение в Совет Федерации за разрешением на ввод войск на территорию соседнего государства), за него говорили российские общественно-политические институты, словно по взмаху волшебной вертикальной палочки выстроившиеся в едином информационном спектакле с четко прописанными ролями.
Совет Федерации, из которого в мирное время доносятся разве что новости о замене одного блюстителя кресла на другого, наконец воспользовался своим конституционным правом и обязанностью, в едином порыве (хоть и половиной состава) проголосовав за введение войск.
Спикер СФ Валентина Матвиенко обратилась к регионам с просьбой о сборе средств для помощи братскому Крыму.
Депутаты Госдумы, у которых решающего голоса по военным вопросам нет, единой межфракционной группой поехали выступать в Севастополь и стали наперебой вносить законопроекты о гражданстве и расширении территорий. Долой межпартийные распри: в преддверии войны можно спорить лишь о том, чей патриотизм сильнее.
Общественные организации маршами идут по главным улицам городов в поддержку русского народа в Крыму.
Альтернативной позицией отличился разве что президентский Совет по правам человека, которому также по приведенной роли положено ничего не решать, зато много обсуждать. Часть членов Совета опубликовали заявление о недопустимости применения оружия на Украине, другая часть выразила особое мнение, закончилось все скандалом на заседании, обличением «27 агентов Запада» и выходом с собрания.
За последнюю неделю российские полуофициальные лица и защитники президентских амбиций успели наговорить на десяток выпусков «Вестей недели». От них мы узнали, что фашиствующие бандеровцы заседают в Раде (той же самой Раде, что заседала и год назад), окопались в правительстве, ходят по улицам и убивают русскоязычных граждан. По митингующим стреляли сами митингующие. «Майданутые» — сплошь западные наймиты. Янукович легитимен в отличие от новой власти. Войска в Крым надо вводить немедленно, потому что по-русски там говорить уже запретили, а завтра запретят и смотреть в сторону России.
На фоне недельной имперской истерики охранителей сегодняшнее выступление Владимира Путина кажется чуть ли не верхом дипломатичности.
Ввод войск — крайняя мера. Янукович слаб и неизбираем, но, увы, легитимен. Защищаем его из гуманитарных соображений, но ясно, что никакой он уже не следующий президент. Новая власть хоть и нелегитимна, но и с ней придется, видимо, договариваться. Протестующие на Майдане просто устали от жуликов во власти и засилья коррупции. Стреляли — правда, да, оппозиционные партии. Планы отказа от «восьмерки» наших западных коллег — это, конечно, грустно, но мы все равно их ждем. Мудрые слова сильного лидера и защитника граждан.
Может, в этом и есть институциональная роль современных наших институций — оттенять главу государства? По известному замечанию Пушкина, в российском обществе, цинично презирающем достоинство человека и раболепствующем перед властью, «правительство все еще единственный европеец». Сегодня Пушкин просто назвал бы фамилию этого единственного европейца.
