Цивилизация
Мэр Донецка Александр Лукьянченко дал пресс-конференцию, из которой стало окончательно ясно: местная власть не знает, кто выживет — остатки украинской госвертикали или «Донецкая народная республика». Мэр держит нейтралитет, называя референдум способом выразить нелюбовь донбассовцев к Киеву. При этом сам референдум, по его мнению, проведен вне правового поля и Украина должна остаться единой.
В то же самое время ДНР спешно занимается госстроительством. Сопредседатель президиума самопровозглашенной республики Денис Пушилин объявляет ее суверенным государством во главе с Верховным советом. Параллельно депутат Рады Олег Царев и его «Луганская народная республика» заявляют о создании «Новороссии» на базе ДНР и ЛНР. Все вместе они хотят полностью отделиться от Киева и войти в Таможенный союз, пугая Барака Обаму и Ангелу Меркель запретом на въезд на свою территорию.
Главный вопрос — контролируют ли они реальные административные и экономические рычаги в регионе или существуют только на бумаге?
Власть здесь повисла в воздухе, поделенная между тремя основными игроками.
Во-первых, это остатки киевской властной вертикали, влияющие, по сути, только на силовой аппарат — армию и нацгвардию, которые и сами воюют против сограждан с явной неохотой, и с каждым трупом гражданского населения увеличивают легитимность своих врагов. Многие в армии и милиции помнят про преследования силовиков после Майдана и не хотят снова оказаться в подобном положении. Назначенный Киевом губернатор Донецка Сергей Тарута вяло призывает остановить «антитеррористическую операцию», реально, видимо, никак не влияя на силовые действия Киева.
Во-вторых, местная власть, которая традиционно на востоке Украины контролировалась олигархами, однако сегодня из-за невнятной официальной позиции «смотрящего» по региону Рината Ахметова заведует только хозяйством. Одна часть компаний Ахметова заявляет о поддержке целостности Украины, другая анонсирует создание дружин, которые, судя по тональности, встанут на сторону ополченцев.
Выпущенный на волю «народный губернатор» Донецка Павел Губарев утверждает, что как только свой авторитет в регионе утратила Партия регионов, Ахметов попытался переориентировать сепаратистов на себя.
Некоторые из ополченцев в разговоре со мной называют эти обвинения о спонсировании ДНР бредом, однако понятно, что содержание столь массовых формирований требовало ресурсов и откуда-то деньги все же поступали. Впрочем, даже если они и шли от самого Ахметова, это может не спасти его бизнес.
«Олигарха неплохо было бы раскулачить, отправив его средства на нужды революции», — рассуждают самые горячие головы среди пророссийских сепаратистов в приватных разговорах.
И эта идея в условиях сурового дефицита ресурсов (в осадном Славянске уже сообщают о перебоях с продуктами) среди революционеров будет с каждым днем все популярнее.
И, наконец, третья сила — сами ополченцы, имеющие мощный силовой ресурс и второй месяц противостоящие украинской армии. Облсовет Донецка уже в официальных интервью рассуждает о возможном переходе на сторону ДНР. Партия регионов вряд ли сама оседлает бунт против Киева — время безвозвратно потеряно — и, вероятно, поддержит ополченцев. Так они смогут получить административную базу, укрепив свою весьма относительную легитимность.
По моим наблюдениям, дэнээровцы уже сейчас заняты созданием собственных административных структур на местах — ищут юристов, экономистов, менеджеров. Во многих захваченных зданиях волей-неволей продолжают работать гражданские.
И на какую власть они продолжат работать в будущем, сегодня главным образом зависит от Москвы и Киева. Без прямой помощи России ДНР и ЛНР так и останутся зависшими в вакууме структурами, существующими только в захваченных зданиях и на блокпостах. Но пойдет ли Москва на ввод войск и создание очередного Приднестровья под аккомпанемент новых экономических санкций и окончательной международной изоляции — непонятно.
Некоторые собеседники в Киеве разумно говорят: мы бы уже и отдали Донбасс, но следом посыпятся и другие регионы.
Ведь восток потеряет электоральное ядро, а значит, и свое представительство в Раде и возможность выбрать своего президента. Следовательно, все пограничные регионы тоже в зоне риска, и каждая отстрелянная гильза в АТО, каждый «двухсотый» и «трехсотый» злит народ еще больше.
Причины взаимной ненависти и полного непонимания мотиваций друг друга понятны. Обе стороны находятся в искусственной информационной изоляции, используя обесчеловечивающие штампы, с которыми легче убивать, — бесконечные «колорады» и «майдауны-бендеры».
В Киеве я смотрел телевизор, и мне показывали, что на «террористическом» митинге в Славянске шатается кучка алкоголиков, одесситы в Доме профсоюзов сами сдуру сожгли себя, а на референдум олигарха Коломойского о присоединении Донбасса к Днепру стояли километровые очереди. В Донецке же у захваченной облгосадминистрации под заклинания российских каналов дончане готовятся дать последний бой восставшему из-под земли коллективному Бандере и слушают «аналитику» о якобы мощном влиянии «Правого сектора» (организация запрещена в России) на украинскую политику. Сражаются с обеих сторон, судя по этим источникам информации, конечно, не украинцы и не «восточные русские», а Blackwater и ГРУ.
Когда пропаганда направлена на самих себя, в ситуации обоюдного сеанса самогипноза, стороны просто не могут пойти на перемирие.
Что нужно или было нужно делать Киеву — сразу после революции приезжать на восток, отдавать ему налоги, власть, делать государственным русский язык и оставить «Свободу» и «Правый сектор» в своих маргинальных гетто не влияющих на политику партий. В общем, запихнуть на дальнюю полку неадекватных политиков, рассуждающих о генетической неполноценности своих сограждан.
Некоторые донбассовцы абсолютно справедливо назвали именно этих политиков главными сепаратистами в стране.
Сегодня же «большой» Украине нужно немедленно прекратить АТО, признать ее неэффективность и искать мирные рычаги урегулирования. Пусть это и звучит наивно, но это лучше, чем полномасштабная зачистка городов, которая станет последней фазой ампутации региона.
Ведь есть опыт России начала 90-х, страны, как и сегодняшняя Украина, с практически неработавшими институтами. Причем опыт и позитивный, и негативный. Есть Татарстан, которому дали «столько суверенитета, сколько он мог проглотить», лишь бы оставить в составе России, а потом, с возвращением силы центра, фактически полностью вернули в единое правовое поле. И есть Чечня, которую тоже вернули, но ценой двух войн, тысяч погибших и десятков тысяч сломанных судьб.
В Татарстане, правда, до выстрелов в 1992 году, к счастью, не дошло. Здесь же все уже серьезно.
Что нужно делать Москве? Перестать кидать в топку гражданской войны громкие заявления про «Правый сектор» и бандеровцев, охладить горячие головы среди ополченцев (а с каждым днем у меня лично все больше сомнений, что Москва прямо контролирует их лидеров), договориться с Киевом о статусе ДНР и ЛНР, наконец, полностью признать новые власти Украины, дать им провести выборы и дальше торговаться по политическим и экономическим вопросам на выгодных для себя условиях.
А пока политики тянут время и предпочитают инерционные сценарии, люди продолжат погибать не за что.
Автор — корреспондент «Газеты.Ru»
