Цивилизация
Поводом для скандала стали нападки на составителей заданий Всероссийской олимпиады школьников по литературе. В четверг «Московский комсомолец» опубликовал выдержки из потрясающей «справки», составленной в «высоких кремлевских кабинетах».
Как явствует из нее, недовольство «наверху» вызвал тот факт, что участникам олимпиады предлагаются тексты писателей, «иммигрировавших (sic!) из России в разные годы и по разным причинам».
В «справке» называются и их имена: В. Набоков, И. Бродский (в этот список добавляются и Е.Замятин, и С. Довлатов, и В. Аксенов). В произведениях этих писателей, с точки зрения авторов «справки», «образ России освещен односторонне, крайне предвзято. Эмоциональный тон текстов исполнен пессимизма, отчаяния».
Впрочем, в круг неугодных авторов попали не только «иммигранты» (заметим попутно, что справка изобилует таким количеством речевых ошибок, что впору усомниться в ее принадлежности «высоким кремлевским кабинетам» — или засадить обитателей этих кабинетов за учебники русского языка), но и, например, Виктор Астафьев с рассказом о войне или поэт Борис Рыжий (обвинение ему — «трагически завершил свой жизненный путь»).
Под подозрением оказались вообще все произведения XX века — их «преобладание» ставится разработчикам заданий в вину.
А уж живой поэт, в своем неприбранно-бородатом, витальном виде, читающий детям стихи и разговаривающий о них, вообще очутился за гранью добра и зла. (Речь о Германе Лукомникове, выступавшем перед участниками олимпиады в этом году. Кстати, он вышел в финал Всемирного поэтического слэма, где представляет Россию, и именно сегодня, в день рождения Пушкина, борется за победу — пожелаем ему удачи!)
Складывается впечатление, что авторы «справки» и стоящие за ними испытывают беспокойство и раздражение от того, что русская литература оказывается богаче, сложнее, разнообразнее, чем они привыкли видеть, неподконтрольнее, непокорнее.
Ее никак не возьмешь в рамки, ей трудно управлять. А управлять хочется — потому что именно литература сегодня назначена на роль одной из духовных скреп.
И именно в этом качестве она должна быть представлена в школьных программах.
Недовольство заданиями олимпиады — это то же самое недовольство, из которого вырастает желание создать единую концепцию или даже единый учебник литературы, где можно было бы безальтернативно закрепить единый список изучаемых произведений в одной-единственной последовательности, с единственно возможными интерпретациями.
Это же недовольство подпитывает недоверие к классике, которая на поверку оказывается живой и жгучей, желание если не мумифицировать, то сакрализовать ее, подменить постижение — преклонением, чтение и понимание — обожествлением, желание классику обезвредить.
То же самое недовольство проявляется в опасливом отношении к актуальной, современной литературе (в том числе для детей и подростков), в стремлении ввести возрастную цензуру, под видом заботы о защите детей от нежелательной информации закрыть для них «трудные» темы. Из этого же самого недовольства вырастает страх перед творческим, свободным читателем — взрослым и школьником, делающим свой собственный выбор в огромном литературном море и берущим на себя ответственность за этот выбор, перед творческим, свободным учителем, формирующим свою программу и не боящимся вступать в диалог и с книгой, и с учеником.
Эта борьба обострилась после принятия министерством образования примерных программ для 5–9 классов, которому предшествовало невиданно широкое открытое обсуждение на специальной интернет-площадке, а затем согласование в Российской академии образования.
В примерную программу по литературе заложена идея довольно широкой вариативности при сохранении всех базовых текстов нашей культуры. Авторам программы удалось совместить идею скрепляющей образовательное пространство необходимой обязательности и идею разумного выбора. Как сказал бы Блок, «сковывая железом, не потерять драгоценного буйства».
Но даже та степень свободы, которая предоставлена читателю-учителю и читателю-ученику в этой программе, оказалась невыносима для «архаистов» — и вот уже в кремлевской «справке» подсчитывают, кто из разработчиков заданий олимпиады входил и в группу разработчиков примерной программы, кто «ратует за безудержную вариативность в преподавании предмета «литература». Нынче это — обвинение. Не самое нелепое, кстати, гораздо нелепее обвинение составителей олимпиадных заданий в том, что они… протаскивают в победители олимпиады своих учеников.
Авторы «справки», видимо, не предполагают, что можно взять списки победителей и посмотреть, кто именно учил их в школах, — и обнаружить, что приведенная информация неверна. Можно сделать несложный подсчет и увидеть, что доля московских школ, якобы связанных с жюри олимпиады «особыми связями», в общем количестве победителей Москвы падает год от года…
Но не эти высосанные из пальца обвинения интересны, отвечать на них нужно, но по большому счету бессмысленно: они ведь продиктованы все тем же раздражением, все тем же желанием сместить, убрать, задвинуть конкретных людей. Людей, которые всякий раз напоминают «архаистам»-чиновникам и «архаистам»-образованцам, что на дворе XXI век, что мир мобилен и изменчив, что он движется к разнообразию и вариативности, что свобода выбора — это базовая ценность, что
сохранение традиций не равно окукливанию, замыканию границ, стагнации, остановке, что можно быть патриотом и быть открытым к восприятию чужого, ценить его и понимать, что управлять жизнью — нельзя, назначать ее каждый раз заново новым декретом — невозможно, что нужно освобождаться из плена иллюзий и смотреть не только в прошлое.
Впрочем, прошлое — важно. Оно учит. Борьба «архаистов» и «новаторов» в XIX века закончилась победой — а вот непонятно, чьей на самом деле победой. И те и другие оказались до известной степени правы. Русский язык не удалось насильственно отсечь от обогащающих его иностранных языков, и никакие «мокроступы» и «носохватки» в нем не прижились. Но и древние корни свои язык не потерял — ну просто потому, что язык питается ими, как растение. И это отрадный итог.
Язык, литература, культура оказываются мудрее и мощнее нас, подключенных к ним лишь на малое время.
Мы пользуемся тем, что было до нас и останется после того, как мы сойдем во тьму. И главная наша задача — не вредить этому буйному, полноводному росту, не отрезать по недомыслию своими секаторами живые ветки, не пользоваться бездумно гербицидами и пестицидами. Оно само растет, цветет и плодоносит, невзирая на наши битвы.
Но и без битв никак. Особенно когда ты видишь, что к плодоносящему дереву в самом соку пробирается очередной ландшафтный дизайнер с пилой в руке и партийным заданием в кармане.
Автор — учитель литературы московской 57-й школы, главный редактор журнала «Литература», член Общественного совета при МОН
