Цивилизация
Ильдар Дадин после отмены приговора получил право на реабилитацию как ошибочно осужденный. И, судя по его первым заявлениям, намерен этим правом воспользоваться. В этом случае мы услышим еще немало откровений, как работает наша правоохранительная система и конкретно система исполнения наказаний. Впрочем, уже услышанного и так вполне хватает, чтобы ужаснуться.
В своем первом большом интервью после освобождения, не говоря уже об обнародованных ранее письмах из колонии, Дадин рассказал о том, как его пытали. «Я держал в уме все даты, когда меня избивали, пытали, опускали головой в унитаз и когда я слышал, что других людей очень жестко избивали, — я не мог их записать, потому что ежедневно два раза в день проводились обыски и уничтожались все личные записи, — говорил он. — Мне рассказывали ребята, что видели, как сотрудники суетились и удаляли с жестких дисков видео недавних избиений».
Это не отрывки из «Колымских рассказов» Варлама Шаламова. И не фрагмент из «Архипелага ГУЛАГ» Александра Солженицына.
Действие происходит не в сталинских лагерях в разгар массовых репрессий, а в «мирном» 2017 году в обычной карельской колонии. С заключенным, получившим относительно маленький срок — 2 года и 5 месяцев.
Вообще о том, что происходит в наших тюрьмах и колониях, мы узнаем тем больше, чем больше туда попадает «политических». Это понятно. Их процессы освещаются в массмедиа, у них есть возможность выхода на СМИ и на адвокатов. Но это не значит, что проблема насилия представителей государства в системе исполнения наказаний касается только их. Она касается сотен тысяч безвестных и бессловесных заключенных, про которых никогда не напишут газеты и не покажет телевизор. Тех, у кого нет денег или других возможностей откупиться от произвола представителей системы правосудия, которая многие десятилетия, если не века, остается в России карательной во всех смыслах этого слова.
Не случайно большинство исков против России в тот же Европейский суд по правам человека касаются именно пыток в колониях или при проведении следственных действий.
Пытки в отделениях полиции — достаточно вспомнить прогремевшую на всю Россию историю с казанским ОВД «Дальний», где изнасиловали до смерти бутылкой из-под шампанского задержанного за мелкое бытовое хулиганство, — ничуть не менее распространены, чем в колониях.
Все попытки как-то изменить ситуацию — от реформы ФСИН до преобразования милиции в полицию — трудно назвать успешными. В том числе и потому, что полноценная гуманизация системы наказаний невозможна без политической воли. Ведь состояние системы ФСИН — производная от состояния государства. В стране, где человек менее важен, чем абстрактные государственные интересы, пытки были, есть и будут. Пока государство не обеспечит торжество принципа всеобщего равенства перед законом, не изменится и система ФСИН.
Но это не значит, что не стоит и пытаться что-то менять.
Пусть даже показательная борьба с коррупцией приводит к тому, что в местах заключения оказываются сегодня и те, кто еще вчера считал невозможной лично для себя подобную участь. Например, тот же экс-глава ФСИН Александр Реймер, губернаторы и другие высокопоставленные лица.
Поговорка «от сумы и тюрьмы не зарекайся» справедлива не только для России, но для нашей страны — особенно. Еще и поэтому гуманизация правоохранительной системы — дело первостепенной важности не только для обычных граждан, но и для самой власти.
Отдельной историей в разборе «ошибок» в деле Ильдара Дадина должна стать судьба той самой карельской колонии, где он первоначально отбывал срок. В день отмены приговора Дадину прокуратура Карелии приняла решение об отмене постановления регионального Следственного комитета, в свое время отказавшего в возбуждении уголовного дела по заявлению Дадина о пытках в колонии. Задача и Дадина, и общества, и власти в том, чтобы эта проверка была проведена максимально открыто и гласно. Чтобы во всех колониях по всей России персонал узнал: за пытки действительно можно поплатиться должностью, а то и личной свободой.
Именно поэтому гуманизация ФСИН могла бы стать и одним из важных предвыборных обещаний кандидата в президенты от действующей власти.
У нас, к сожалению, очень много семей, которых коснулась тюрьма. Они как никто знают: страшнее «пугалки» сегодня в России нет. И это не меняется веками. Тюрьмы и колонии в нашей стране — «черная дыра», из которой люди редко возвращаются несломленными.
Вряд ли в пытках лично заинтересованы высшие руководители государства — эту практику не раз осуждали в Кремле. Но ФСИН до сих пор оказывается государством в государстве — тут со времен Солженицына и Шаламова мало что изменилось.
Пока государство долго и последовательно не будет посылать публичные сигналы по всей системе следствия и исполнения наказаний — словами, проверками, законами, что пытать нельзя никого и никогда, — это насилие, совершаемое ежедневно в самом обычном, рутинном, бытовом режиме, не победить. Даже именем государства.
