Цивилизация
Уже завтра в продажу поступает новый роман Алексея Иванова «Невьянская башня», действие которого разворачивается на Урале XVIII века. Бумажную версию издает «Альпина.Проза», электронная и аудиоверсии доступны в сервисе «Яндекс Книги». Разбираемся, каким текст получился. Спойлер: берегитесь демонов! А лучше берите их живьем, конец цитаты. Ну вы поняли.
Иванова не просто так называют «народным писателем»: каждый год его книги становятся бестселлерами вне зависимости от темы и жанра, экранизации смотрят и обсуждают, а за новинками целенаправленно приходят на книжные ярмарки. Поверьте, я видел, работал — даже когда в 2024-м вышла вызвавшая много дискуссий «Вегетация». В этот раз Иванов возвращается к, можно сказать, уже родному жанру исторического романа: петровская эпоха и основатель уральской горной промышленности Акинфий Демидов, который открывает, как сказали бы сейчас, целую «сеть» крупных заводов. Правда, не все с этим персонажем — и его делами — чисто и законно. Центром действия становится город Невьянск со знаменитой наклонной башней и чуть менее знаменитым для массовой аудитории Невьянским заводом — читатель наблюдает за историей его создания. Однако вместе с «индустриальным чудом» в городе появляется и нечто странное — языческий дух огня, требующий человеческих жертв. Вторя «Теням тевтонов», Иванов продолжает тему демонического и мистического: «Невьянская башня» — это уральская готика. С легкой дьявольщиной, куда же без нее.
Центральным образом в романе становится дуалистический огонь — с одной стороны, это созидающее пламя заводов, пламя индустриализации, пламя, когда-то подаренное человеку Прометеем. Пожалуй, даже огонь Гераклита, из которого родился весь мир — ведь всякое рождается после кропотливого труда. С другой, огонь здесь инфернален — языческий дух заманивает людей, облизывается обжигающими языками; а если не пожирает их — то соблазняет и развращает. Демонический огонь Невьянска — не более чем метафора пожирающего изнутри греховного соблазна: алчности, гордыни и всего неуемного — в конце концов сдаешься под их натиском, прислушиваешься к шепоту и соглашаешься творить мерзости. Фаустианский мотив сделки с дьяволом в «Невьянской башне» — один из главных. И так выходит, что именно герой, олицетворяющий мир капитализма — больших денег и больших амбиций, — в конце концов соглашается на страшное: кормить демона живыми людьми ради бесконечного пламени, бесконечной же выгоды — назло всем, кто не верит в него.
Иронично и закономерно, что победителем в сражении с силами иного мира в итоге оказывается обычный мастер, этакий Левша, который, как выясняется, не только блоху подковать может. Впрочем, здесь Иванов наследует традиции народных сказок, в которых мастер тоже побеждает черта силой или хитростью. Присмотришься еще лучше — и разглядишь вековечные корни этого мотива в мифологии. Огонь и железо, вечные инструменты кузнеца (и всякого человека созидающего), отпугивают потустороннее; потому шаман в легендах зачастую и путешествует именно в паре с кузнецом — они борются с одним злом, просто инструменты у них разные. В конечном итоге Бог — всегда мастер, а его антипод, какой бы лик он ни принимал, хоть духа огня, хоть обольстительного хитреца, хоть семиголового дракона — разрушитель.
Любой прогресс, как бы намекает Иванов, — монета о двух сторонах. С одной глядит лицо того, кто запросто пойдет на сделку с демоном ради собственных целей, с другой же — преданного мастера своего дела.
Впрочем, если отойти от подтекстов и символов, «Невьянская башня» — фактурный исторический роман в лучшей традиции Иванова; из разряда тех, за которые массовый читатель автора и полюбил: «Золота бунта», «Тобола», «Сердца пармы». Однако благодаря смешению той самой историчности и мистики, текст не давит монолитом фактов, имен, реалий. Сперва неспешное, живописное, местами скорее похоже на нон-фикшн повествование постепенно огненными вихрями сбивается на триллер с элементами хоррора: то молодого парня чуть в огонь чудесным голосом не заманивают, то ребенка на голубом глазу кладут в пламя.
Искать мораль, как известно, в литературе — особенно современной, — бессмысленно. В «Невьянской башне» надо наслаждаться лихо закрученным сюжетом, колоритными персонажами, фактурной эпохой. Но все же, если задуматься и попытаться сформулировать, скажем, основной посыл столь инфернальной и столь человечной «Невьянской башни»... То, пожалуй, выйдет так.
Жадность усмирить можно, но победить — никогда.
Потому говорят, будто бы до сих пор стонет нечто из глубин Невьянской башни: «Освободи меня!»
Кто поддастся этому соблазну, получит... что?
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.