Когда четверть века назад на весь мир прогремела фраза «В СССР секса нет» (формулировка на самом деле была другой, но смысл именно этот), никто не воспринимал ее иначе как анекдот. Привольно-распутные годы Перестройки и последующие «лихие» 1990-е были лучшим ее опровержением. Но сегодня у нас секса не только нет – он еще, кажется, в ближайшем времени будет запрещен законодательно. К тому всё идет.

Скажем, усиливающиеся с каждым месяцем гонения на поборников однополой любви трудно объяснить чем-то еще, кроме возмущения самим фактом чьих-то свободных и неуставных отношений, никак не направленных на производство детей. Другой пример – многочисленные неприятности с современным искусством. Тот же случай Pussy Riot: декларативно-неприличное название панк-группы позволило запросто перевести стрелки с недвусмысленно заявленного самими девушками политического протеста на преступление с элементами так называемой половой распущенности. Что они там кричали, еще поди разбери. А вот ноги точно задирали! Эвона, да они сексом в музее занимались – все с ними ясно (жаль, чучела мертвых животных, ставших свидетелями этого непотребства, не удалось привести под присягу в суде).

Что до вечно обнаженных Femen, имеющих наглость вдобавок ко всему быть еще и красавицами, то их публичному линчеванию на Лобном месте мешает лишь осторожное поведение самих участниц арт-объединения, по возможности редко сующихся со своими радикальными акциями в Россию.

Настало время назвать вещи своими именами. Не от политического давления страдает население страны, а от сексуального. То, что оно не отдает себе в этом отчет, не меняет факта: согласно Фрейду, фрустрированные ненавидят признаваться в своих фрустрациях.

Ханжество растет как на дрожжах, а власти этим умело пользуются. Комплексы колоссальны, способы лечения неведомы. Но разнообразные этические хартии, возрастные рейтинги и законы о защите всех на свете от секса уж точно никому не помогут.

Я далек от мысли о том, что какое-то кино, тем более авторское, способно будет вылечить от этой повальной напасти: в этом отношении телепередача «Голые и смешные» наверняка полезнее, поскольку стократ массовее. Однако трудно не приветствовать сразу два отечественных фильма, выходящих в прокат одновременно и берущих на абордаж эту сложнейшую табуированную тему.

Первый, «Интимные места» дебютантов Алексея Чупова и Наташи Меркуловой, бьет сразу по всем больным точкам. Современное искусство? Вот вам богохульник-фотограф, снимающий гениталии и выставляющий их в музеях. Покарают его небеса, вот увидите. Пропаганда гомосексуализма? Перед вами примерный семьянин, сотрудник телевидения, с ужасом обнаруживший, что к красавице-жене его тянет меньше, чем к кудрявому незнакомцу. Борьба за нравственность? Чиновница, дама в футляре, днями объясняет коллегам по комитету, какие сцены лучше бы вырезать из «Последнего танго в Париже», а по ночам достает из потайного футляра того единственного, кто танцует танго с ней, — свой вибратор.

Калейдоскоп повседневных фрустраций современного городского жителя мало кого взволновал бы в Штатах или Европе, где такие фильмы давно объединились в особый жанр. В России он выглядит революционно. С нехваткой счастья мы все примирились давно, но оказывается, что и заменяющих их покоя и воли нам не видать, пока не научимся хотя бы говорить вслух об этом (чудесный прижившийся эвфемизм: секс – то, что нельзя называть).

Отсюда странный парадокс «Интимных мест», фильма очень откровенного, но совсем не эротического: он мало кого способен возбудить, зато пытается объяснить, отчего это самое возбуждение дается нам так трудно и редко.

Второй фильм – «Небесные жены луговых мари» екатеринбургского режиссера Алексея Федорченко и его постоянного соратника, казанского сценариста и писателя Дениса Осокина. В республике Марий-Эл на марийском языке они сняли своеобразный декамерон – несколько десятков коротких новелл, каждая из которых носит в качестве заголовка экзотическое имя героини. В отличие от предыдущей этнографической фантазии тех же авторов, нашумевших «Овсянок», здесь нет элегически-похоронной интонации: эта картина источает все соки жизни, отысканные под прогнившим панцирем отжившей советской морали. Обнаженная натура так же естественна, как окружающий пейзаж, внешние данные или возраст не служат преградой для предъявления прав на дарованные природой радости. Комическое и драматическое, высокая поэзия и непристойная частушка не противоречат друг другу, но бурлят в общем котле.

Вывод элементарен. Секс в России все-таки есть, хоть добраться до него сложнее, чем до кощеевой смерти. Сегодня, в узком зазоре между показательным лицемерием телевидения и инфантильной похабщиной интернета, кино, как и полвека тому назад, остается единственным публично доступным способом высвобождения этой потаенной сферы.

Это справедливо не только для нашей страны: недаром 2013 год в кино по-настоящему начался после каннской сенсации — «Жизни Адели» Абделлатифа Кешиша, получившего заслуженную «Золотую пальму», а закончится заведомо скандальной «Нимфоманкой» Ларса фон Триера, премьера которой запланирована на конец декабря.

Но невероятно приятно знать, что у нас, где дефицит свободы особенно ощущается, тоже учатся снимать хорошие фильмы о сексе. Пришло время вспомнить, что строчка «Свобода приходит нагая» написана русским поэтом, и заодно понять: все серьезные общественные перемены начинаются не на площадях с митингующими, а в тех самых интимных местах.