После восстановления копии мемориальной доски Леониду Брежневу главный по культуре в столичном правительстве Сергей Капков сообщил, повторив это несколько раз, что в 2014 году мемориальные доски появятся в местах проживания Никиты Хрущева и Константина Черненко.

Причем где, собственно, вешать доску предпоследнему генсеку, руководителю короткой, но энергичной эпохи, которую называют также «гонками на лафетах», непонятно. Потому что власти Москвы пока так и не узнали, где проживал последний генсек, — по словам Капкова, «там нужно работать с архивами». Заметим, что во многих случаях это нетривиальная задача, потому что руководители партии и правительства, двигаясь по карьерной лестнице вверх и вниз, а также чутко реагируя на новости номенклатурного строительства, естественным образом меняли квартиры. Что осложняло и осложняет мемориальную политику.

Например, в доме на улице Грановского, ныне Романов переулок, висит мемориальная табличка с именем Алексея Косыгина, который здесь проживал по 1968 год. А вот перед следующим его домом, на улице Косыгина, в силу особенностей почти загородного ландшафта стоит не табличка, а «отлитый в граните» бюст.

Для того чтобы отыскать место жительства Черненко, сверхъестественных усилий (изучать архивы) прикладывать не надо — живы его потомки и некоторые из сотрудников ЦК, с которыми он работал.

Кроме того, известный фотокадр, где генсек совсем плох и голосует по месту жительства на Бронной, указывает на некоторые нюансы географии, а именно на дом, где уже есть одна мемориальная доска — «человеку в калошах» Михаилу Суслову.

Вообще районы компактного проживания советской номенклатуры усеяны мемориальными знаками, и среди мемориализированных персонажей есть много одиозных или проходных (притом что немало и достойных) фигур. И появлялись эти доски совсем не обязательно в советский период. Например, на доме в переулке Хользунова висит доска памяти Михаила Смиртюкова, умершего в 2004 году. Он не руководитель государства, а вечный работник секретариатов СНК СССР и Совмина Союза. Зато в аппаратно-политической истории он уникальная фигура — четверть века занимал пост управделами Совета министров СССР.

Так что почему бы не повесить табличку Хрущеву на доме в Староконюшенном, где завершилось его изгнанничество. Хотя опять же по-хорошему доска должна была бы висеть на даче в Петрово-Дальнем, но кто ее там увидит. Да и нынешние президентские управдельцы наверняка уже нашли объекту достойное применение — будем надеяться, что там хотя бы не ФСО хозяйничает, обнесшая дачу Иосифа Виссарионовича в Волынском колючей проволокой и обложившая забор камерами видеонаблюдения. Как если бы сухорукий вождь все еще выходил по ночам в своих мягких сапогах повыть на луну и нуждался в охране.

И почему бы не повесить доску Черненко. И почему бы не вернуть доску Брежнева. Но! Происходит это в то самое время, когда исторические дискуссии в самом разгаре, когда идет «вельветовая» реабилитация Сталина и темных страниц отечественной истории, на которой нынешняя власть делает государственный пиар.

Мотивировка ясна — история для нас едина, давайте к ней относиться спокойно.

В годы застоя давился густой баритон из всех радиоточек СССР словами: «Это наша с тобою земля, это наша с тобой биография» — примерно в этой же логике мы мемориализуем всех наших начальников.

Тогда сгодится и Константин Устинович, фигура почти сугубо аппаратная, ставшая символом политической, экономической, ментальной, физиологической, биологической немощи позднего Советского Союза.

Понавесим табличек — и наступит национальное примирение. Кто-то порадуется за «восстановление исторической справедливости». Иные возмутятся, но быстро успокоятся. Третьи сочтут это действо чистой воды постмодернизмом, этаким арт-проектом и арт-объектом, чем-то средним между танцами в ХХС Pussy Riot, новым Парком Горького и мумией вождя пролетариата, украшенной розочкой в виде катка Михаила Куснировича.

Не зря на открытии доски Сергей Капков как-то кривовато улыбался, пока несгибаемые коммунисты с суровыми лицами клали цветы под табличку, кажущуюся в 2013 году текстом из Сорокина или Попова — про «выдающегося деятеля коммунистической партии».

Но весь этот почти хипстерский фьюжн какой-то ущербный или даже кощунственный. Окей, давайте вешать таблички. Но тогда давайте и соблюдать исторический баланс, возвращая истории нашей родины ее подлинных героев. Восстановили доску Брежневу, которая на самом деле всего лишь копия подлинной таблички, упокоившейся прямо рядом с чек-пойнтом Чарли в Берлине — в Музее Берлинской стены?

В ответ — поставим памятную доску, ну, например, на доме на Ленинском проспекте, где жила Лариса Богораз, вышедшая в августе 1968 года на площадь.

Чья биография доказывает, что Брежнев — по крайней мере в политике — был не таким уж вегетарианцем, каким его сегодня представляют. И каким наверняка нарисуют в едином учебнике истории.

В общем, раз уж затеяли мемориальную политику с параллельными бесплодными поисками квартиры Черненко (прямо хоть волонтеров вызывай), давайте учитывать интересы не только вождей и диктаторов, но и ряда других социальных групп.