Моя подруга Лена работает в книжном магазине Финдусом. На самом деле это маленькая книжная лавочка, где для детей устраивают небольшие представления, проводят игры и прививают любовь к чтению. Финдус, если кто не знает, — любимый котенок Петсона. А Петсон — герой произведений шведского писателя и художника Свена Нурдквиста. Так вот, моя подруга все эти новогодние каникулы проработала котом.

— На кого я похожа? — спрашивала Лена у своей пятилетней дочки, нарисовав себе усы.
— На маму, у которой испачкано лицо, — отвечала девочка.
— А на котенка не похожа? — с надеждой уточняла Лена.
— Котенок — это маленький мальчик, а не мама, — заявляла дочка.

Петсон у Лены тоже был. Но он уж очень сильно вжился в роль брюзжащего, не очень коммуникабельного старичка, который предпочитает контакты с курами общению с соседями. К тому же

Петсон имел обыкновение оттягивать накладную бороду и с остервенением чесаться на глазах у детей.

В остальное время он рефлексировал по поводу своей неудавшейся судьбы и грозно вращал глазами, пугая детишек. Лене пришлось встать на задние лапы и вести программу целиком — от и до. И все было бы ничего, если бы к ней не подошел маленький мальчик.

— А коты любят конфеты? — спросил малыш.
— Мяу, — ответила Лена, — очень любят!
— Тогда ешь, — заявил ребенок и протянул карамельку.
— Я потом, можно? После обеда. Никто же не ест сладкое до обеда! Мяу, — сказала Лена.
— Ешь! — потребовал ребенок. — Ты же Финдус, а Финдус никогда не слушается Петсона и делает все по-своему.

Лена еще раз мяукнула, развернула карамельку и положила в рот, наевшись заодно и синтетической шерсти с лап.

— Очень вкусно, мяу, — сказала она и в этот же момент почувствовала, как карамелька приклеилась к зубной коронке.

Остаток представления котенок в исполнении Лены ходил с флюсом и говорил невнятно.

Даже Петсон очнулся от своих тяжких раздумий и с удивлением посмотрел на партнершу. Вместо того чтобы мяукать, Лена была вынуждена шипеть. А поскольку несколько волосков с лап все же остались у нее во рту, она еще и пыталась отплеваться.

— Совсем как наша Дуся, когда ее тошнит! — радостно сообщила всем собравшимся девочка постарше.

— Помоги, — прошипел Финдус Петсону. — Если я вытащу конфету, останусь без коронки и вообще без зубов!

Но Петсон не внял просьбе и начал хохотать. Лена вела интеллектуальную игру и осторожно щупала языком зубы. Часть конфеты приклеилась и к нижнему зубу, так что у котенка оказалась парализована правая часть лица.

— Воды мне принеси, — не по-кошачьи рявкнула она на Петсона.
Но тот опять зашелся истерическим смехом.

До конца представления Лена ждала, что карамель уже наконец растает и верхняя коронка и нижняя пломба останутся на своих местах. Но конфета оказалась стойкой.

Лене приходилось уходить за книжный стеллаж и пытаться ускорить процесс отлипания — она пила воду, чай и в зеркале пыталась разглядеть масштабы бедствия.

— Мам, а почему кот все время убегает? — спросил тот самый малыш.
— Писать хочет, наверное, — ответила мама.
— Я хочу посмотреть! — заявил малыш.
— Он в лоток ходит специальный, — со знанием дела объяснила девочка, — а потом лапами скребет, зарывает.
— Мама, я хочу посмотреть! — закричал малыш.
— Смотри рисунки в книжке. Мы же за этим сюда пришли! — велела мамаша.
— Нет, это неинтересно!
— А еще кошки свою шерсть могут срыгивать, — не успокаивалась всезнающая девочка, — такими шариками. И иногда язык забывают в рот засунуть, так и ходят.
— Мама-а-а! Пусть Финдус так сделает! — потребовал мальчик.

Нет, все закончилось хорошо — Лене не пришлось рыться в лотке. Только после представления к ней подошла мама того малыша и строго сказала:
— Вы же с детьми работаете. Разве так можно? От вас даже пахнет!

От Лены действительно пахло: костюм кота был старый, списанный из костюмерной детского театра.

Стирать этот артефакт было нельзя, только проветривать. Хвост, как и уши, отваливался. А шерсть стояла дыбом.

— Скажите, а как конфета называлась? — спросила у родительницы Лена.
— «Сливочный ликер», а что? — обиделась мама.
— Ничего, буду знать.