Цивилизация
За бортом середина 60-х. В холодных нейтральных водах Ла-Манша дрейфует неуклонно ржавеющий пиратский корабль, с борта которого веселая компания чудаков ведет прямые радиовключения, развращая британцев той музыкой, которая через сорок с лишним лет станет классикой и основой рок-н-ролльной истории: The Beatles, The Kinks, Джимми Хендрикс… Ну, вы поняли. Однажды на борт судна всходит тихий забитый Карл. Капитаном корабля служит его крестный папа, и веселая мамаша, которую с восхищением вспоминают большинство диджеев, направляет пришибленного подростка мужать и набираться опыта. Помогать ему в этом будут капитан, дающий пацану карт-бланш на все земные блага (алкоголь, наркотики и т. д.), и целое шапито диджеев от напоминающего сразу весь состав The Rolling Stones в лучшие годы франта Гэвина до мудрого пузатого идеалиста Графа.
Режиссер Ричард Кертис, как любой нормальный человек, чье детство пришлось на благословенные 60-е, очень любит рок-н-ролл.
Вероятно, именно в этой любви, а не в какой-либо политической или социальной позиции, стоит искать истоки оптимизма как его дебюта «Реальная любовь», так и нынешней «Рок-волны». Именно в этом сладком опьянении свободой, равенством и прочими хипстерскими (в изначальном смысле) идеалами берет начало его идеальный герой вроде премьер-министра Хью Гранта из «Реальной любви» или стремительно приобретающего разболтанную походку и уютную поволоку во взгляде здешнего Карла.
По большому счету, «Рок-волна» почти лишена какого-либо сюжетного развития. Есть завязка, есть финал, есть проходящие контрапунктом всей истории козни правительственных пиджаков. Да, в общем, и все.
Все происходящее в оставшийся промежуток очень кстати будет обозначить сочиненным российскими прокатчиками словечком фильм-праздник или более расхожим – хеппенинг.
Придирчивый взгляд, привычный к попыткам усыпить бдительность для внезапного удара, постоянно с опаской норовит найти в картине хоть какой-то повод для печали, но кроме пары досадных и скорее комичных сексуальных неудач, ничто не омрачает бесконечного пира, организованного не из-за окружающей чумы, а просто так, потому что пить, гулять и веселиться — это правильно, а уныние — грех. Ум, в свою очередь, предательски бубнит, что всю эту простодушную пьяную шарашку скоро ждет жесточайшее похмелье – скоро на концерте «роллингов» погибнет чернокожий, загадочно умрет Брайан Джонс, а потом уже и Леннон, Чарли Мэнсон… И это только те жертвы рок-н-ролльного мифа, которые хронологически очень близки к описываемым событиям.
Но, споткнувшись об очередную диджейскую остроту, весь этот унылый бубнеж, к счастью, умолкает.
Отличие Кертиса от того же Тодоровского-младшего, то и дело вворачивающего в своих и так небезупречно веселых «Стиляг» пару грустинок, или Тодоровского-старшего, закончившего сходную по сюжету «Такую чудную игру» расстрелом, в том, что для него рок-н-ролл и свобода — это не пустой звук и не запретное наслаждение, а именно что детская любовь и жизненный принцип. В сущности, «Рок-волну» нельзя прописать по ведомству ликвидирующих историческую безграмотность картин именно потому, что здесь все очень по-детски правильно. За кадром остаются непростые биографии и нелицеприятные подробности из жизни героев. Они веселые и помогают детям, значит, «хорошие». Вставляющие палки в колеса чиновники, в общем, меньше всего похожи на реальных политиков – они не злые, они просто очень скучные.
А главный вывод, который приходит на ум сам собой после просмотра, заключается в том, что если о музыке, по определению идущей от сердца прямо в динамики, можно снять такой фильм, то рок-н-ролл все-таки жив и никакой постмодернизм ему не страшен.
