Цивилизация
— Лаури, я знаю, что вы переехали из Финляндии в Калифорнию. Почему вы решили переехать именно туда? Хотелось завоевать популярность на американском рынке? Не слишком ли там жарко после Скандинавии? Что нового вы для себя узнали?
— Я всегда хотел попробовать жить в другой стране. Я люблю Финляндию, Хельсинки, люблю природу Финляндии, но в то же время все там кажется мрачным и немного депрессивным. Я привык к солнечному свету и теплу Лос-Анджелеса за последние три года. У меня был шанс путешествовать по Европе в качестве туриста. За три года много всего произошло в Хельсинки: появилось много ресторанов, да и я стал смотреть на вещи по-другому. И хорошо было уехать из Финляндии, потому что там я думаю только о работе.
Мне кажется, что в Калифорнии более яркая жизнь.
Это хорошо, потому что я иногда хочу забыть о своей работе. Я больше думаю об архитектуре в Финляндии, а в Калифорнии я могу уделить больше времени моей семье.
— Как место влияет на написание песен? Вы сделали имя на готической музыке, насколько она не сочетается с солнцем и океаном? И как происходит написание музыки сейчас - вы начинали в пятнадцать лет, а сейчас вам 38?
— Я думаю, мои корни всё равно идут от финской природы и финских традиций, которые я никогда не забуду. Всё, что сейчас в моём сердце, было заложено, когда я был подростком. Это всегда будет частью меня. Даже находясь в Лос-Анджелесе, можно думать о «темной» стороне жизни. Например, Мэрилин Мэнсон пишет очень-очень мрачную музыку.
Лос-Анджелес и солнечный свет имеют тёмную сторону.
Город может выглядеть очень счастливым и светлым местом, но на самом деле он полон проблем и боли. Люди могут улыбаться и выглядеть хорошо, но чувствовать себя очень подавлено. Всё не то, чем кажется.
— Как изменилось ваше восприятие того, чем вы занимаетесь все эти годы? Как вы оцениваете путь, проделанный группой за эти годы? Добились ли вы всего, о чем мечтали? Может, вы сожалеете о чем-нибудь?
— Я не думаю, что есть что-то, о чем стоит сожалеть. Например, мы написали песню «Mysteria», которая стала подарком для фанатов. Она не вошла в альбом. Мы экспериментировали в ней с техно-звучанием - это было моей идеей. И я рад, что мы решили сделать это. Но позже оказалось, что это не то, что хотелось бы делать в будущем. Мы решили забыть об этом опыте и начали двигаться дальше. Но не думаю, что стоит сожалеть об этом. Когда Ээро (бас-гитарист Ээро Хейнонен – «RusTopNews.Online») переехал в Австралию, он решил поступить в школу кино. И он спросил нас: «Ребята, мне нужно с вами посоветоваться. Я очень хотел бы поступить туда и знаю, что это будет тяжело для группы, но я действительно хочу изучать кино». Сначала мы были в шоке, но потом решили, что если это именно то, чего он хочет, то мы должны согласиться. Я думаю, что очень важно, чтобы каждый участник группы чувствовал себя хорошо. Надеюсь, что так и будет в следующие двадцать пять лет. Если есть что-то, что бы ты хотел сделать в жизни - сделай это. Я, например, увлекаюсь архитектурой: строю дома, придумываю дизайн - я люблю это. Без свободы выбора группа может стать вещью, которая будет мешать тебе.
— На протяжении истории The Rasmus были в России много раз. Расскажите нам о своих впечатлениях от страны, людей. Как они меняются на протяжении последних лет?
— Я думаю, люди меняются. В первый раз мы приехали в 1996-м и играли в Санкт-Петербурге в маленьком клубе, который находился в подвале (не могу вспомнить название). Тогда я считал, что город очень грязный, улицы были полны мусора, здания не отреставрированы — город как будто разваливался на части.
Ну а сейчас каждое здание в хорошем состоянии, много милых парков с красивыми деревьями, новогоднее освещение привлекает взгляд. И люди стали более интернациональными.
Много людей говорит на английском, особенно молодое поколение. Очень важно быть интернациональным. У молодых людей есть мечта путешествовать по разным странам и узнавать остальной мир. Мир стал более открытым.
— Когда я готовился к интервью, то обнаружил, что большинство моих друзей по-прежнему воспринимает вас как авторов одного хита — «In The Shadows». Вам не надоело играть эту песню? Не хотели бы вы перестать её исполнять и кардинально изменить направление в музыке? И нет ли у вас планов экспериментировать в будущем? Сделать что-то для своего поколения, для людей 30-40 лет?
— Действительно, в основном нас знают по песне «In The Shadows». Это одна из самых узнаваемых наших песен по всему миру. Но у нас нет проблем с ее исполнением. Мы благодарны ей за то, что именно она помогла нам стать известными во многих странах мира. И я не думаю, что мы были бы здесь без этой песни сейчас. Ей уже около пятнадцати лет. А что касается написания новых песен, то мы никогда не задумывались о возрасте. Тяжело думать, что нам уже почти по сорок, это выглядит примерно так: «Что? Когда это успело произойти?»
Я думаю, когда мы начинали исполнять песни в 16-летнем возрасте, что-то произошло с нами и закрыло внутри так называемого пузыря.
И каждый раз, когда мы едем в тур или идём в студию, мы вновь возвращаемся в этой пузырь, в беззаботную детскую наивную жизнь рок-звезды. Это прекрасно. Это как убежать от реальности, потому что у нас есть семьи, другие обязанности. Влияние, которое до сих пор отслеживается в моей музыке, пришло именно с тех времён, когда мы были подростками. Мне кажется, что это очень важный период в жизни человека, когда каждый обретает себя. И то, какую музыку вы слушаете, какие фильмы смотрите, всё, что вы пробуете делать, навсегда станет частью вас.
