Собственно, вот и все. Финал. Осталось вставить два кирпичика в стену нашей совсем ни на что не похожей суверенной жизни – назвать преемника, определить себе место – и залить кладку водоотталкивающим раствором. Вероятно даже,

какой-то козырь придется выложить прямо сейчас, до выборов. Иначе может обескуражить их результат.

Но странное дело. Чем больше власти сосредоточил в своих руках Владимир Путин, чем крепче придавлены к полу противники и фрондеры, чем послушнее суды, телевидение и парламент, чем чище вокруг него политическая поляна – тем дальше заветные цели, тем жестче борьба с невидимыми врагами.

Отмотаем мысленно пару месяцев: партия Путина двигается к победе, оппоненты все как один лояльны, фамилии всех будущих депутатов уже известны, опросы показывают: никакой альтернативы нет и не будет. Цены на нефть в зените. Будущий успех впечатляет. Элиты, причмокивая, голосуют за.

И вдруг – аврал, ЧП, катастрофа: Путин возглавил список. И надо срочно спасать ситуацию.

Напрячь все силы. Устроить не выборы и даже не голосование, а политпроект «суховатая тряпка: отжим вручную».

Зачем объявлять, что набор закрыт, а потом под угрозой отставки вынуждать врачей и учителей вступать в партию и агитировать на собраниях? Зачем требовать от студентов отмечаться с открепительными в деканатах? Зачем сгонять людей на митинги и завозить избирательные урны в универмаги? Ради чего это все? В чем цель и смысл решительной войны с наблюдателями ОБСЕ? Какая в них и кому опасность?

Или вот еще. Зачем нужна эта машина политконтроля? Зачем выводить в изгои бессильную оппозицию, потом выпускать на поле дезинфицированных и надежных, и тех придерживая за пальцы, а потом обрушивать на них всю силу черных телетехнологий и госпиара? Зачем было тогда старательно чистить списки? В чем заключался план?

Вообще-то на эти вопросы уже даны или подразумеваются непротиворечивые ответы. Путин вывернул выборы наизнанку, чтобы сделать из них референдум, выиграть его и на этом основании утвердить себя лидером нации. Логично звучит? Вполне.

Все остальное – следствие.

Повернувшийся к избирателю антипутинским лицом «Союз правых сил» преследуют, конечно, не ради дискредитации символических 90-х, с ними нынешний СПС как-то не соотносится.

И не в пылу борьбы с либеральной идеей и европейским выбором. Если выглянуть на Тверскую, то про этот западный выбор даже как-то и не скажешь, что он не сделан. СПС бьют из-за цифр: все-таки прогноз ВЦИОМ дает им пять с лишним процентов, тогда как позиции мелких партий должны быть сведены к минимальным значениям и уложиться в однозначную сумму. Иначе победа партии Путина будет неубедительной.

Но проблема даже не в том, что из продекларированных равных возможностей получился очевидный для всех конфуз, а вотум доверия Путину из легкой мирной прогулки с заранее известным результатом превратился в напыщенное шоу принудительных славословий и восхвалений. Выборов и не ждали, да и раскручиваемый культ Путина – какой-то виртуальный и неопасный. Скорее, такая временная неприятность: морок общественного самоунижения, который быстро развеет одно дуновение реальной жизни, если после его ухода она вдруг будет.

Проблема, наверное, в том, что сами сформулированные и поставленные Путиным задачи – химеры.

Случилась путаница, и средства достижения цели случайно превратились в цель.

Ведь что это значит – стать лидером нации? Кроме того, что означает обеспечить над ней контроль? Вести за собой? Куда? В этом вопросе как не было, так и нет ни малейшей ясности. И зачем надо выступать за Путина? А кто – против? Не бывает односторонней полемики.

Победить на выборах — это здорово, но ведь обычно это лишь начало пути. Владимир же Путин попал в ловушку своих внушительных тактических успехов. Поиски какой-то дополнительной, как будто по определению недостающей легитимности, приобрели маниакальный характер. А контроль над институтами и элитами, составивший главный смысл всего путинского правления, стал похож на мерцающую линию горизонта: к ней можно приближаться, но приблизиться – невозможно.