У меня есть одна черта, о которой я помалкиваю, составляя резюме. Все, к чему я прикасаюсь, чем начинаю искренне интересоваться, немедленно хочет скончаться.

Я притащил в студию виолончель, записать короткую партию для группы старых друзей-собутыльников «Подозрительные лица», — и «Подозрительные лица» спешно распались, а солистка даже пыталась вырвать ноздри ударнику. Устроился в «Столичную вечернюю», на третий день вместе с коллегами прогорланил на летучке «Гип-гип ура!» — а через пару недель газета отдала богу душу. Пришел в «Родную газету» — и некогда процветающее издание обмякло и перестало выплачивать зарплаты. Начал писать в «Крокодил» — «Крокодил» утонул. Наконец, гендиректор «Дождя» (организация включена Минюстом в список иноагентов) попросила меня выслать резюме 29 января этого года, и на следующий день обстоятельства непреодолимой силы вырубили канал из кабельных сетей.

Я давно не переживаю по этому поводу. Но меня взбаламутил один странный звонок.

Звонит мой добрый приятель и просит написать колонку «Как полюбить Родину?» в новый военно-патриотический журнал, курируемый Дмитрием Рогозиным. Я, конечно, сразу понял, что это патриотическое издание очень хочет поскорее умереть, но меня потрясла тема. Ведь я тут недавно действительно всем сердцем полюбил Таможенный союз. Во всяком случае, я постоянно думаю о нем.

Мне приснилось, что с криком «Түйе бойына сенем деп жыл басынан құр қалыпты» я бегу по золотому пшеничному полю к Нурсултану Назарбаеву.

Тот распахивает объятия, как бы говоря: «Сынок, не ссы, ты уже на святой земле Кеден одағы». Переспрашиваю: где-где? Он дергает меня за нос: «Так издревле наши предки называли эти земли: Кеден одағы, в переводе с казахского «Таможенный союз коллективного протекционизма от третьих стран». Тогда еще, если помнишь, Ошпур Кобыланды играл возлюбленной мелодию ночи на кобызе».

Я что-то такое помню. Оглядываясь, вижу, как моя новая родина создает в муках первый казахский автомобиль. Как женщины в алых войлочных шапках несут на тонких вытянутых ручках мужские тюбетейки, кто помладше — колпаки для бани. А с Запада на нас надвигается, загораживая яичное солнце, могилевский смартфон с астанинскими и зеленоградскими чипами, потрясшими в свое время мировое сообщество.

Проснулся, как водится, в холодном поту. А ведь и правда, какой-то он у нас зачуханный получился. Про ТС обидно шутят, что Европейский союз создан для европейцев, а Таможенный — для таможенников. Им не занимаются.

Он как брошенный ребенок: нарисовал на асфальте мелом маму и лег, свернувшись калачиком, в ее живот. А люди идут мимо по своим европейским, африканским, азиатским и американским делам.

Но я, кажется, понимаю, в чем тут дело. В высокомерии. Мы высокомерно считаем, что на слово «свобода» можно ответить «отменой пошлин», на «равенство» — «освобождением от акцизов», а «братству» (организация запрещена в России) противопоставить «нулевую ставку НДС». Но так не бывает. Тысячи идеологов, сидевших каменными задами в институтах марксизма-ленинизма, сотни бородатых мужчин, сидящих в программе «Что делать?» Виталия Третьякова, десятки авторов «России в глобальной политике» оказались не способны не то что придумать идеологию, но даже название. То ли выпросили его у пьяных третьеклассников, то ли нашли в канаве у автозаправки — ЕврАзЭС. Почему не назвать все это дело РосБелКа или даже нежнее — РосБелочКа — по входящим в союз странам?

Почему не сделать так, чтобы не тосканскую кьянину мне предлагал шеф-повар модного ресторана, а нашу конину? А где стихи? Почему только в своих страшных снах я

Достаю
из широких
и полных тенге штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Таможенного союза!

Какого черта я честно ищу в Москве казахские товары, а когда нахожу только магниты на холодильник и вот этот скромный российско-казахский коврик, то слезы рекой льются на идеологически чуждый паркет? Почему я читаю на стене зоны таможенного досмотра выписку из правил, по которым один человек один раз в год может ввести в страны Таможенного союза не более одного нового пальто (помимо надетого на него), одного пылесоса и одного утюга?

Кого мы хотим уложить в постель с одним утюгом? Украину? Не соблазнили даже миллиардным траншем. Киргизию? Вся в сомнениях. Армению? Азербайджан? А если надеть на себя два пальто? Жарко, но, может, тогда и Турция попросится, о чем сейчас разговоры идут? Мы, как в эпиграмме Гафта на Доронину, слишком обильно льем «Шанель» во щи.

Нет, неспроста я полюбил Таможенный союз. Не просто так он мне снится. Не случайно мне позвонил друг из патриотического журнала. Чувствую, дни РосБелКи сочтены. Во всяком случае, как альтернативы ЕС.