Цивилизация
Бывают такие люди, которые с внешней непринужденностью достанут любого за десять минут, сообщая подробности собственной жизни и совершая экскурсы в списки имен своих знакомых. Представьте, как много успевают они наговорить соседу по авиаперелету. Такой предстает Жасмин (Кейт Бланшетт), обладательница чемоданов Louis Vuitton и манер хозяйки дома в самой дорогой части Лонг-Айленда. Но ее высадка с багажом у порога бедняцкой квартиры сводной сестры Джинджер (Салли Хоукинс) в Сан-Франциско
оказывается не гостевым визитом богачки к бедной родственнице, а отчаянной эвакуацией, бегством с уже утонувшего корабля.
Пока Жасмин обвыкается среди любителей выпить пива перед экраном телевизора, в ее воспоминаниях всплывают манхэттенские вечеринки и званые ужины, богатый муж (Алек Болдуин) и пасынок из Гарварда (Олден Эйренрайк). Постепенно мы узнаем, как бесславно закончились для героини счастливые дни.
В первые минуты можно подумать, что героиня Кейт Бланшетт — очередное альтер эго режиссера: болтливость, адресованный Калифорнии снобизм жителя Нью-Йорка, желчность.
Но то, что начинается как очередная комедия Вуди Аллена, быстро перестает таковой быть.
Чем больше мы узнаем о недавнем и давнем прошлом Жасмин, тем трагичнее должно казаться ее настоящее.
Когда-то, предположительно, добрые люди удочерили двух девочек. Одна решила изменить данное ей другими имя и связанную с ним судьбу, рвалась наверх, нашла мужа-финансиста, бывала в Париже и Ницце, но теперь падает с небес на землю. Другая вышла замуж за строителя по имени Огги (Эндрю Дайс Клэй), родила двух детей, развелась, страну не покидала, встречается с парнем в рабочей робе, которого зовут Чили (Бобби Каннавале). Цветок жасмина против простоватого жгучего имбиря (так переводится с английского имя Джинджер). Про разницу с названной сестрой та, что попроще, говорит:
«Ей гены получше достались».
Друзья Джинджер не со зла троллят фифу с Восточного побережья: «Ищешь чем заняться? Есть вакансия помощницы стоматолога». Для них это отличный вариант, для нее почти оскорбление, немыслимое несоответствие самоощущению. Когда в Нью-Йорке пришлось устроиться в магазин, туда приходили бывшие знакомые, гости дорогих вечеринок — сплошное унижение.
Можно было бы и посмеяться, но
героиня Бланшетт все чаще не болтает с другими, а разговаривает сама с собой — и сыграно это так, что через полгода можно подниматься на сцену за оскаровской статуэткой.
Вынужденное сотрудничество с зубным врачом (Майкл Сталберг из «Серьезного человека» братьев Коэнов) оборачивается конфликтом. Когда же на горизонте возникает завидный жених (Питер Сарсгаард), Жасмин решительно направляет свою жизнь к катастрофе.
Американские критики с энтузиазмом восприняли возвращение Аллена к американской действительности и очередной заход в более серьезное кино, но восторги выглядят преувеличенно. Да, после барселонских, парижских и римских каникул «Жасмин» — это качественный подъем. Но в контексте «Сентября», «Ханны и ее сестер», «Преступлений и проступков», «Мужей и жен»? Человеческая глупость, доведенная до абсурда, — так себе материал для трагедии. Смешного тут тоже мало. По мере того как автор раскрывает прошлое героини, отношение к ней не меняется, но исчезает: Жасмин не вызывает сочувствия, «Жасмин» — каких либо чувств.
