Цивилизация
В Нижневартовске Ханты-Мансийского автономного округа возбудили уголовное дело после заявления местной жительницы о том, что ее пятилетнюю приемную дочь совращали в детском доме. Как сообщает RT со ссылкой на следственный отдел СКР по городу, дело возбуждено по статье 132.4 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера в отношении лица, не достигшего 14-летнего возраста».
Мать ребенка Люция Петрова рассказала, что правоохранители не сразу согласились организовать проверку возможного инцидента. Заявление женщина подала еще в конце октября, однако дело было возбуждено спустя более месяца.
Семья взяла девочку Аню (имя изменено) из приюта «Росток» в городе Анжеро-Судженске Кемеровской области. При этом за ребенка пришлось бороться, поскольку органы опеки Анжеро-Судженска всячески старались помешать удочерению. Позднее представители региональной прокуратуры сообщили, что органы опеки хотели отдать девочку на международное усыновление.
По словам Петровой, сотрудники детского дома и органов опеки вводили ее в заблуждение относительно местонахождения ребенка и уверяли, что ее уже приняли в другую семью.
Девочку и ее родного брата удалось усыновить после того, как приемные родители пожаловались в Минпросвещения.
Аню забрали из приюта 16 октября. Первые несколько дней она не рассказывала новым родителям о том, что с ней происходило в детском доме.
«Когда я начала переодевать Аню, сразу заметила у нее синяки. Потом ребенка надо было помыть, я отвела ее в душ, но она сразу испугалась, стала говорить: «Не надо, не надо». Я начала ее осторожно расспрашивать, объяснила, что ей уже нечего бояться, она со мной. Она рассказала совершенно ужасные вещи: что к ней и другим деткам приходил по ночам «какой-то злой дядя», трогал ее и так далее», — пояснила Люция Петрова.
Женщина добавила, что как мать с 15-летним опытом (в семье помимо Ани и брата воспитываются еще пять детей — «RusTopNews.Online) сразу поняла, что девочка говорит правду, поскольку она была смущена и напугана.
На следующий день родители подали заявление в СКР. Правоохранители общались с ними доброжелательно, однако заводить дело и даже опрашивать ребенка не стали. Петровой пообещали, что с ее дочерью поговорит эксперт через пару недель, а пока «девочку лучше не беспокоить».
Разговор, однако, состоялся лишь через месяц. За это время Люция записала рассказ Ани на видео, чтобы потом показать следователям в качестве доказательства. Петрова добавила, что на встрече со следователем и психологом оба сразу стали уверять ее в том, что девочка фантазирует, хотя беседа с ребенком состоялась позже.
«Психолог нас встретила с такими словами, что до двух с половиной лет, пока она была в семье, она могла что-то видеть и сейчас проецирует на себя.
Но я думаю, что ребенок не мог понять, что это не игра между мужчиной и женщиной. И главное — пронести это сквозь годы и с таким страхом рассказывать. Страх у нее именно ребенка, который это прожил», — поделилась женщина.
В результате психолог согласилась, что Аня на все темы говорит легко, однако, когда дело доходит до рассказа о «злом дяде», сразу замыкается в себе. Тем не менее дело так и не возбудили. Региональное следственное управление лишь передало видеозапись, сделанную Луцией, в СК Кемерово для проверки.
Адвокат Роберт Ахметзянов, который консультировал семью Петровых, пояснил, что подобные заявления должны проверяться в кратчайшие сроки. Кроме того, необходимо как можно скорее провести комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу — чем дольше затягивается дело, тем сложнее обнаружить доказательства возможного преступления.
«В подобном случае истина должна устанавливаться в рамках уголовного дела путем производства следственных действий, а не путем бесед с пятилетним ребенком по принципу «верим — не верим», — отметил юрист.
Ахметзянов предположил, что следователи не спешили возбудить уголовное дело, поскольку под подозрение в первую очередь попадало не частное лицо, а государственное учреждение, «чью репутацию не хотят запятнать». По его мнению, единственный и проверенный способ раскрыть преступление в этом случае — передать дело на личный контроль главы СКР Александра Бастрыкина.
Как показывает практика, о преступлениях в отношении воспитанников в приютах становится известно от детей, которым посчастливилось обрести приемных родителей. Когда ребенок чувствует себя в безопасности, он начинает рассказывать о своих травмах, отмечала первый зампред Комиссии Общественной палаты (ОП) РФ по поддержке семьи, материнства и детства Юлия Зимова в беседе с «Газетой.Ru».
«Например, если ребенок из детского сада может сказать маме, что у него плохой воспитатель, то ребенок из детдома не всегда может донести это до кого-то из взрослых. Дело не только в том, что у них нет родителей, такие дети имеют свои психологические особенности: например, зачастую у них нет привязанности к взрослым людям или они не могут в разговоре со взрослыми людьми сформулировать свою проблему», — поясняет Зимова.
