Не от хорошей жизни архитектурный музей занялся живописью, а оттого, что больше ему заниматься нечем. МУАР это чувствует, наверное, всеми своими частями: за спиной Шилов разворачивается, под носом, через дорогу, Военторг почти разобрали, чуть поодаль – за «Москву» взялись. Словом, архитектурой в столице есть кому заняться помимо музейщиков. МУАРу остается только вывесить в интернете фотографии скоропостижно подвергшейся реконструкции гостиницы, а в залах показать снятые со стен «Москвы» полотна.

8 октября (26 сентября по старому стилю) исполняется 130 лет со дня рождения А.В. Щусева, архитектора, по проекту которого была построена «Москва». Музей, кстати, носит его имя. Все оказывается логично связанным, и стечение обстоятельств было бы удачным, если б не печальная суть происходящего.

Невозможно абстрагироваться от участи легендарного здания с асимметричным фасадом, когда на вернисаже представитель московских властей поздравляет всех неизвестно с чем и объявляет, что здание это будет воссоздано «по примеру храма Христа Спасителя».

Хорош пример. «До основанья, а затем…».

Распрощавшись с жильцами, гостиница извергла из себя и материальные ценности: столы, лампы, диваны, люстры, картины и пр. Куда делось все остальное, не так важно, а вот украшения интерьера — в виде рамочек с холстами — попали в МУАР. Говорят, что попали все, и даже все выставили – более 300 полотен. Проверить нет возможности. Некоторые люстры и скульптурные рельефы (те, что не разбились при демонтаже) тоже попали в музей.

Залы МУАРа для живописи не приспособлены. В смысле личного пространства, даже в гостинице у этих картин было более привилегированное положение, а здесь налицо ситуация переезда со всей характерной неустроенностью: теснота, неразбериха, недостаток света. Плотная шпалерная развеска в несколько рядов кажется полным анахронизмом или неуважением. Впрочем, это соответствует статусу произведений, проставленные на них инвентарные номера указывают: перед нами элементы интерьера, материальные ценности, единицы хранения – но не предметы искусства.

Гостиничная живопись – часть казенного комфорта, знак мифической красивой жизни, где обязательно должны быть картины на стенах.

Многие изображения узаконивают подобное к себе отношение: кажется, что пять почти одинаковых натюрмортов с сиренью художника Переднего Н.А. (Инв. №№ 18302, 4028, 6825,…), будь они даже и хороши, не воспринимались бы всерьез.

Однако, двигаясь по выставке, вы наталкиваетесь на три сирени и два натюрморта с яблоками Петра Кончаловского. И, вне зависимости от статуса автора, понимаете, что одинаковых картин не бывает, а бывают одинаково плохие и одинаково хорошие, и даже в подобных сериях на заказ художник может оставаться большим мастером.

Розыски известных имен и приличных картинок в таком навале «временно переселенной» живописи вообще становятся структурирующим фактором. Чаще всего одно совпадает с другим, но бывает наоборот, в смысле, что Налбандян оказывается ожидаемо неинтересным. Больших неожиданностей не случается, разве что удивишься, как такая прекрасная работа Барто попала в одну компанию с такими скучными морскими пейзажами других авторов. В общем хаосе обнаруживаются также Репин, Грабарь, Терпсихоров, Маторин, Богородский, Бялыницкий-Бируля, Соколов-Скаля, Нюренберг, Фридман… Каким-то образом в компанию затесался Юбер Робер с античными развалинами, гондолами и «обществом в парке». В основной массе сюжеты попроще: букеты, пейзажи, Ленин, охота, виды Кремля.

Однако главное находится в отдельном зале: живописные панно Ильи Машкова – своего рода апофеоз скрещивания замечательного мастерства с казенным заказом.

Каждое из огромных полотен не стесняясь заявляет о своей сочиненности, о том, что фигурки в метро расставлены как оловянные солдатики: немножко военных, немного пионеров, дама в красном с цветами, один гражданский в шляпе и милиционер весь в белом.

«Москва – столица СССР» вообще являет невероятный вид: Крымский мост, за ним в одну линию Кремль, гостиница «Москва», «Дом на набережной», «Василий Блаженный»… Качество собственно красочной поверхности как-то меркнет, и остается желание рассматривать. Сложное чувство вроде того, что попал в цирк, где почему-то дают представление великолепные театральные актеры.

Руководители гостиницы, увидев выставку и толпу вернисажного народа, видимо, осознали, что обладают чем-то ценным, и тут же пообещали коллекцию не разбазаривать, через два года устроить выставку – показать, что все на месте, а потом повесить обратно в новое уже здание «Москвы», дополнив работами современных художников. В какой-то степени, даже лучше было бы, если б все это разворовали, да распродали – так хоть искусством будет, а то опять закроют в номерах и будут пробками из-под шампанского целиться.