В понедельник в Верховном суде Узбекистана начинается первый судебный процесс над подозреваемыми организаторами и исполнителями серии терактов, проиcшедших в марте-апреле текущего года в Ташкенте и Бухаре и унесших жизни 47 человек. Перед судом на первом процессе предстанут 15 человек (их имена пока неизвестны). Общее же число подозреваемых также пока не называется, однако если судить по апрельскому сообщению генпрокуратуры республики, тогда были задержаны 54 человека. 45 из них, в том числе 15 женщинам было предъявлено обвинение.

Расследование этого дела генпрокуратура завершила неделю назад и тогда же передала в Верховный суд обвинительные заключения в отношении первых 15 человек, сообщила агентству Reuters начальник пресс-службы генпрокуратуры Светлана Артыкова. По ее словам, «предъявление обвинений в отношении других лиц продолжается».

По версии следствия, организаторы и исполнители актов насилия ставили целью свержение конституционного строя и создание в Узбекистане исламского халифата, а их действия направлялись и финансировались из-за рубежа.

Следствие установило, что некоторые из предполагаемых террористов прошли диверсионную подготовку в других странах, в частности, в Пакистане под руководством арабских инструкторов из «Аль-Каиды» (организация запрещена в России).

По утверждению генпрокуратуры, основными идеями преступных групп были идеи религиозной партии «Хизб-ут Тахрир» и экстремистской организации «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), взявшей на себя ответственность за вооруженные рейды боевиков в Киргизию и Узбекистан в 1999–2000 годах. Узбекистан обвиняет ИДУ и в организации взрывов в Ташкенте в 1999 году.

Однако у иностранных наблюдателей, да и у самих жителей Узбекистана сложилась несколько иная точка зрения на происходящее. По опросу, проведенному в апреле информагентством «Фергана.Ru», большинство респондентов на улицах Ташкента выразили свое недоверие к официальной версии правительства. Все они тогда отмечали, что теракты большей частью были направлено против сотрудников милиции, а не против рядовых граждан.

А к примеру, посол Великобритании в Узбекистане Крейг Мюррей открыто высказался, что акты экстремизма можно объяснить реакцией на репрессии властей, недостаток политических свобод и бедность, подталкивающие население 25-миллионной страны к радикализму.

Кроме того, многие наблюдатели указывали на то, что первый теракт, совершенный 29 марта, когда женщина-террористка взорвала себя и нескольких милиционеров, был совершен возле рынка «Чорсу», где накануне милиционеры убили старика, который пытался вступиться за торговца, притесняемого милицией.

Местные правозащитники убеждены, что, скорее всего, большинство обвиняемых в терактах невиновны, а возбужденные против них уголовные дела были сфальсифицированы.

По их мнению, власти используют весенние кровавые события как повод «для усиления репрессий против простого народа». Например, Сурат Икрамов, руководитель Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана (ИГНПУ), рассказал «Газете.Ru», что с начала апреля на его адрес поступило более 200 заявлений от родственников граждан, арестованных по подозрению в причастности к весенним событиям. (Всего же, по оценке международной правозащитной организации Human Rights Watch, в тюрьмах Узбекистана содержатся около 6 тыс. политических заключенных. – «RusTopNews.Online»). Например, одно из последних подобных заявлений поступило к нему на прошлой неделе. В нем жительница Ташкента Захро Мухидова рассказывает, как 4 апреля ее муж Кутбиддин Махмудов был арестован у себя на работе, а в их доме был проведен обыск, не санкционированный прокуратурой и без понятых. С тех пор она своего мужа не видела.

ИНГПУ удалось выяснить, что Махмудов вместе с еще 17 подозреваемыми содержится в следственном изоляторе Кашкадарьинского областного УВД. Все они обвиняются по трем статьям УК Узбекистана: ст. 159 (посягательство на конституционный строй Республики Узбекистан), ст. 244-1 (изготовление или распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку) и ст. 244-2 (создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях).

Как особо подчеркнул Икрамов, все задержанные по подозрению в причастии к последним терактам обвиняются только по этим трем статьям, а задержания и обыски в их квартирах проводились незаконными методами и часто сопровождались подлогами. «Например, месяц назад в Ферганской области в квартире одного из задержанных проводился обыск. Мать задержанного видела, как один из милиционеров подбросил ей в комнату какой-то бумажный сверток. Женщина подобрала его и спрятала. Вскоре милиционер, не обнаружив его, стал угрожать женщине расправой. Она вернула находку, и в ней оказались патроны. Пересчитав их, оперативник набросился на хозяйку дома со словами, что в пакете не хватает одного патрона. Откуда он мог знать, сколько именно патронов находится в свертке?» — говорит правозащитник.

По его мнению, большинство из нынешних 15 подсудимых невиновны или виновны лишь в продаже селитры, которая использовалось при изготовлении взрывных устройств, сработавших этой весной в Ташкенте и Бухаре. А достать ее было очень просто — ею пользуются как удобрением на хлопковых и бахчевых полях. «И за это их теперь ждет длительное тюремное заключение», — подытожил правозащитник.