В «Газпроме» утверждают, что стратегия развития газового концерна в нефтяной сфере не изменится и что сделка по поглощению «Роснефти» продолжится. В пресс-релизе «Газпрома», выпущенном в четверг сразу после окончания совета директоров, говорится, что завершение сделки «в соответствии с утвержденной ранее схемой» ожидается не позднее января 2005 года.

Утвержденная схема предполагала, что 100% акций «Роснефти» поменяют на некое число акций «Газпрома», и тогда государство получит контрольный пакет газовой корпорации.

По оценке Morgan Stanley, активы «Роснефти» стоят $7-8,5 млрд. Если предположить, что госкомпания заплатит за «Юганскнефтегаз» ту же сумму, что за нее заплатила «Байкал Финанс Групп» на аукционе, то есть $9,35 млрд, а наличных у «Роснефти» практически нет, то общая задолженность государственной нефтяной компании составит свыше $11 млрд (сейчас «Роснефть» должна $2 млрд).

А значит, рыночная цена «Роснефти» с приобретением «Юганска» упадет, хотя стоимость активов и вырастет. Аналитик Rye, Man & Gor Securities Дмитрий Царегородцев полагает, что в целом получится «нулевой эффект».

А если цена «Роснефти» не изменится, то можно предположить, что сделка по обмену 100% ее акций на акции «Газпрома» действительно будет продолжена.

Отсрочка с принятием решения в месяц, о которой говорится в пресс-релизе «Газпрома», может быть вызвана тем, что «Роснефть» для завершения сделки придется переоценить.

Как полагает Лев Сныков из «Совлинка», «цена компании после приобретения «Юганска» может оказаться даже чуть ниже, чем уже рассчитанная оценщиками», а значит, государство может и не получить контрольного пакета акций в «Газпроме», ради чего и замышлялось поглощение.

Однако дальнейшую судьбу сделки определит не экономический расчет, а клановая борьба кремлевских обитателей. Сергей Богданчиков и стоящие за его спиной чиновники изначально противились потере самостоятельности «Роснефти», а теперь им представляется удобный шанс, чтобы окончательно расстроить сделку.

По мнению президента Института энергетической политики Владимира Милова, эти силы «будут пытаться образовать новую кремлевскую нефтяную империю независимо от «Газпрома»». Известно, что по этому поводу в Кремле идет жесткая аппаратная борьба, и никто не может сказать, чем она закончится.

Практика показала, что «Газпром» оказался явно не в состоянии консолидировать нефтяные активы. «Насколько я понимаю, газпромовская команда, готовившая сделку по присоединению «Роснефти», ее просто провалила», — комментирует Милов.

Самое очевидное слабое место «Газпрома» — отсутствие денег и зависимость от иностранных кредиторов. Не так уж сильно была превышена стартовая цена на аукционе по «Юганску» (всего на $0,7 млрд), однако и этого оказалось достаточно, чтобы расстроить все планы концерна.

«Газпром» ежегодно занимает $10-15 млрд, частично рефинансируя свой долг, доставшийся ему еще от времен Рема Вяхирева. Однако полного погашения долга не происходит.

На рынке утверждают, что во времена Алексея Миллера долг концерна вырос на 40%. Кредиты берутся «Газпромом» не только для инвестиций, но и для обеспечения текущих операций. Российские банки не могут полностью обеспечивать потребности «Газпрома», а западные, если к «Газпрому» предъявит претензии западный суд, вряд ли захотят иметь с ним дело.

Так что делать из «Газпрома», системно живущего в долг, ядро будущей государственной нефтяной монополии весьма опасно.

Понимая это, Кремль вряд ли захочет подставить газовый концерн под возможные финансовые риски, связанные с потерей западных кредиторов и обрушением экономики концерна.

Конечно, у «Роснефти» с «Юганснефтегазом» тоже есть долги, но масштаб долговых проблем у них несопоставим с «Газпромом»: им нет необходимости привлекать бюджетозамещающие займы.

Кроме того, «Газпром» поставляет газ в Европу, участвуя в международных проектах. Продажи идут по долгосрочным контрактам, где выручка становится залогом под кредиты все тех же западных банков. И здесь «Роснефть» находится в более выгодном положении. Она не связана долгосрочными обязательствами, а ее нефть продается на открытом рынке. Поэтому сторонники «огосударствления экономики» могут рассматривать ее как более надежного претендента на роль ядра новой государственной нефтяной империи.

А планы у сторонников огосударствления экономики могут быть далеко идущими.

После присоединения «Юганскнефтегаза», например, будет технически возможно присоединить пакеты акций «Транснефти» и «Транснефтепродукта», «Зарубежнефти». Такая объединенная компания могла бы под залог своего имущества взять кредит у российских банков и купить «Сургутнефтегаз» или «Сибнефть».

А дальше – как пойдет. Перспективы блестящие.

Разработчики подобных схем любят ссылаться на интересы государства. К их числу относится и президент Путин. По его словам, в начале 1990 годов, «используя различные уловки, многие участники рынка получили многомиллиардную государственную собственность. Сегодня государство, используя абсолютно легальные рыночные механизмы, обеспечивает свои интересы».

История России доказывает, что интересы государства от его излишнего вмешательства в экономику лишь страдают. «Именно частный нефтяной сектор за последние 5 лет с его правильной инвестиционной стратегией дал рост производства, превысивший 50%, тогда как «Газпром» еще не вышел на уровень добычи газа 1999 года, и в ближайшие два года не выйдет. Если государство хочет заботиться об экономическом росте, то ему нужно давать дорогу частному бизнесу. Огосударствление экономики ведет к снижению ее эффективности», — говорит Владимир Милов.

Впрочем, будет правильнее вести речь не об излишнем вмешательстве государства, а о ведении бизнеса в интересах узкой группы инсайдеров.