На что ставить обывателю и как ему устроиться, когда любое несовпадение жизненных установок с центральной линией означает маргинализацию? Вопрос момента состоит в том, как прикрыть свое бытовое фрондерство. Очень советская, в сущности, проблема.

Решается она среди прочего и «на футбольных газонах Португалии». История вопроса такова. Крайний защитник московского «Локомотива» и сборной России Вадим Евсеев забил гол сборной Уэльса. Его спортивный успех был по окончании игры немедленно подкреплен кратким и эмоциональным выступлением. Собственно, это выступление и утвердило за защитником статус национального идола. Он стал своеобразным инструментом легализации национального подсознательного.

С точки зрения измерения общественных настроений, популярность выдвинутой Вадимом Евсеевым формулы гордости за страну ярче и показательнее социологических опросов отражает изгибы общественного сознания. Менее раскрепощенные эксперты в государственных СМИ, смущаясь воспроизвести предъявленный лозунг, тем не менее признавались в общем согласии с ним. Лозунг создавал идеологический и эмоциональный фон в течение долгой тяжбы с федерацией Уэльса о том, чтобы запретить России ехать на чемпионат.

Как когда-то Евсеев опубликовал формулу национального энтузиазма, теперь он же сформулировал идеологию национального прагматизма.

На вопрос журналиста «Советского спорта», не к нему ли обращался Георгий Ярцев, когда говорил, что не стоит жевать, пока играют гимн, Вадим Евсеев ответил, что он действительно жует и, при всем уважении к тренеру, никому нет дела до того, как он готовится к матчу, и еще — что лучше жевать, чем, как некоторые бывшие игроки сборной, орать «ла-ла-ла» вместо слов гимна.

С письма футболистов сборной России началось восстановление в правах гимна сталинской песни Александрова. Футболисты подписались тогда, четыре года назад, под тем, что им трудно, когда у гимна нет слов. Выяснилось, однако, что, хотя слова теперь и есть, проще не стало. Зато стало понятнее, что символическая акция, которая мобилизовала лояльные власти умонастроения, имеет второе дно.

С одной стороны, игрушечная советизация, которая мыслилась как размен: ностальгирующим — гимн, либералам — реформы, обернулась советизацией реальной, черты которой ежеминутно проступают в каждом проявлении общественной жизни. И роль гимна в этом процессе значительнее, чем может представляться. Он отодвинул границу допустимого ханжества.

Но, с другой стороны, советский режим возрождается и в формировании повседневного, бытового пренебрежения к своим собственным символам.

Какая-какая Россия там у нас держава? — именно эту струну публичного пренебрежения к предметам, объявленным как бы предметами собственной гордости, обнаружил простодушный Вадим Евсеев. Общественный договор, сформированный на основе подлога, может выглядеть и вполне величественно, но структура его очень хрупкая.

~ Советизация общественной жизни как раз и работает так, что выхолащивается возможность консолидации интересов на основе каких-то сколько-нибудь общих принципов. Слепленная под государственный заказ перелицовка советского гимна если и стала реальным символом, то символом идеологической пустоты, собранным из идеологических клише, которые легко превращаются в звукоподражание. Но дело же в том, что массовая поддержка государственной власти, по сути, и есть все то же «ла-ла-ла». И этим звукоподражанием отлично описывается. То есть в целом поддержка видна, но чего именно поддерживают — не разобрать, как не разобрать слов в михалковском гимне: держава... страна... союз вроде вековой... И фрондерство Евсеева не столько в том, что он настраивается на матч так, как считает нужным, а в том, что под его пережевывание звонче пустота прогосударственного энтузиазма.

Что же лучше советскому человеку — жевать или орать «ла-ла-ла»? Жевать вроде пристойнее как-то, ну или честнее.