Вопрос, стоит ли менять действующую Конституцию страны, уже в течение длительного времени относится к числу тех, по которым российская властная элита не может прийти к какому-то однозначному решению. Причина, в общем-то, понятна. В Конституции, написанной «под Ельцина» и к тому же подготовленной в экстремальных условиях после кровавого разгона Верховного совета, в сегодняшней ситуации многое и многих не устраивает. Одним хотелось бы продлить срок президентских полномочий с нынешних 4 до 5, 6 или даже 7 лет. Другие были бы не прочь отрезать часть полномочий президента и передать их правительству.

Но есть и серьезный ограничитель для всех этих реформаторских поползновений.

Действующая Конституция является одним из последних правовых барьеров, позволяющих президентской власти удерживать балансы сил в верхах. Устрани его — и последствия будет трудно предугадать.

В противостоянии сторонников статус-кво и «реформаторов» до сего момента верх брали первые. Но и их оппоненты, несмотря на неудачи, не теряют духа и продолжают упорно продвигать свои проекты, используя для этого любой удобный случай.

Вот и свежий намек вице-спикера Госдумы от «Единой России» Вячеслава Володина о том, что может быть принята новая Конституция страны, по-видимому, будет воспринят «реформаторами» как сигнал к новому наступлению. Правда, вице-спикер высказался в том духе, что, мол, если это и произойдет, то только в 2008 году. А ведь еще недавно президент Владимир Путин и его преемник Дмитрий Медведев обещали, что переход к новой, дуалистической модели исполнительной власти, при которой полновластного президента будет подпирать не менее, а скорее всего, более влиятельный премьер, не потребует изменений в Конституцию. Дескать, и так управимся. Затем в печати появились туманные сообщения о том, будто в недрах президентских структур таки зреют разные предложения, которые без изменения Конституции должны повысить политический вес премьера. Называли и усложнение процедуры отстранения премьера, для которой потребуется чуть ли не 4/5 голосов депутатов нижней палаты (то есть 360 голосов), и подчинение главе кабинета госкорпораций и даже силовых структур.

Конечно, российские чиновники привыкли весьма вольно обращаться с законодательством. Многие из них, наверное, искренне полагают, что даже серьезные изменения статусов и полномочий институтов власти — вовсе не повод для правки Конституции.

Но даже беглого взгляда на подобные предложения достаточно, чтобы убедиться как минимум в спорности утверждений, что все это возможно при сохранении действующего основного закона. Особенно если учесть, что, согласно ему, президент является верховным главнокомандующим. Стало быть, и силовые структуры подчиняются ему.

По-видимому, неубедительность доводов сторонников тех, кто полагает, что дуалистическую модель власти можно будет без проблем втиснуть в рамки нынешней Конституции, заставляет «реформаторов» активизироваться. И, в общем-то, они правы. Российская Конституция устанавливает моноцентричную власть президента. В то же время история последних 14 лет с момента ее принятия знает несколько случаев, когда в рамках жесткой, пирамидально отстроенной под президента организации власти неожиданно возникал второй центр принятия решений, который объективно подталкивал систему к эволюции в направлении дуализма исполнительной власти.

Так было в случаях, когда в силу различных причин правительство во главе с сильным премьером постепенно перетягивало на себя властные полномочия. Первый раз это произошло в последние дни премьерства Виктора Черномырдина. Второй раз — в короткий период председательства в кабинете министров Евгения Примакова. По-видимому, Михаил Касьянов в последние годы своего премьерства также постепенно приближался к этому уровню.

Примечательно, что во всех случаях президенты весьма однозначно реагировали на приближение «дуализма», просто отправляя в отставку чересчур активных премьеров вместе с правительствами, которые они возглавляли.

При этом главы государства не особенно утруждали себя поисками объяснений для нации, почему они это сделали. Помнится, Ельцин, увольняя Черномырдина, заявил, что, мол, вечных правительств не бывает…

Конечно, сейчас совершенно иная ситуация. Отношения между будущим президентом и будущим премьером носят тесный дружественный характер. И, судя по всему, они уже договорились о том, как на практике будут делить властные полномочия, невзирая на всякие там регламенты и артикулы.

Однако есть конкурирующие группы интересов, которые прекрасно осознают, что ситуация дуализма, когда у одного есть конституционные полномочия, но нет авторитета, а у другого как раз все наоборот, является прекрасной возможностью для осуществления решительных попыток для взлома существующего баланса сил и преобразования окружающей действительности в выгодном для себя направлении. К чему могут привести подобные устремления в условиях фактического равенства двух центров исполнительной власти, не требует особых разъяснений. Сумбур и дезорганизация, которые могут возникнуть в подобной ситуации, поставят властную элиту перед жестким выбором: либо концентрация всей реальной власти в руках президента, как и положено по Конституции, либо ее замена с целью отразить перераспределение власти в пользу кабинета министров.

Второе с учетом нынешних тенденций выглядит более реалистичным. И в своих туманных намеках вице-спикер, по-видимому, прав. Неустойчивость новой властной конструкции станет очевидной уже в наступающем году, и решение о том, что делать дальше, нужно будет принимать тогда же.