Глава «пиар-службы» РПЦ Владимир Легойда возмущен. Он увидел в соцсетях фотогалерею детей с сомнительными плакатами. «Православная мода лишает нас кислорода», «Хочу гулять, а не молиться», «Верните наш сквер» — протестовали дети и взрослые в Питере против строительства 55-метрового храма в одном из скверов спального района. Церковный деятель призвал проверить, «давали ли согласие на эту акцию родители школьников с плакатами и имели ли они вообще право в соответствии с действующим законодательством России давать подобное согласие». Следственные органы, надо думать, уже возбудились.

Неделей раньше, 31 октября, питерский депутат Милонов — враг всего нетрадиционного — разогнал детский карнавал в парке Интернационалистов. По словам депутата, он узнал о проведении Хеллоуина в непосредственной близости от церкви и с группой активистов выехал на место. Выяснить, согласовано ли мероприятие, ему не удалось, что законотворца не остановило: Милонов вызвал наряд полиции, и сотни собравшихся повеселиться питерцев разошлись зажигать свои тыквы-фонарики по домам.

В Петербурге я живу как раз напротив парка Интернационалистов. Еще лет десять назад это был заброшенный пустырь с заполненным водой котлованом, вокруг которого местные жители с удовольствием загорали. Потом там разбили городской парк, назвав парком Интернационалистов в память об афганской войне. Что, впрочем, не помешало питерцам загорать там и дальше.

Несколько лет назад на уголочке построили церковь. Вскоре вырос целый церковный комплекс, пристраивается еще несколько помещений. Загорающих попросили подвинуться к дороге. И вот сегодня: как вы смеете проводить светские мероприятия рядом с храмом?

Таких историй полно в двух столицах, и, подозреваю, не только в них. Подруга, живущая напротив Дюссельдорфского парка в московском Марьине, вечерами по просьбе инициативной группы жителей пишет письма во все управы-префектуры-мэрии с требованием отменить планы по возведению в этом городском парке — единственном на два больших спальных района — православной церкви. На вопрос, чем жителям мешает духовное соседство, отвечает обстоятельно.

Во-первых, они не хотят воцерковляться в принудительном порядке: уже сегодня собирающиеся на субботние молебны вокруг закладного креста прихожане шугают детей, которые по привычке заезжают на роликах-великах за условную границу будущего храма. Во-вторых, новый комплекс РПЦ, судя по проекту, опубликованному на сайте храма, займет около гектара парковой зоны. Фактически десятую ее часть. Церковная десятина в современном варианте.

«А ты попробуй предложи настоятелю какого-нибудь храма или лучше монастыря, там места больше, отдать кусок территории под строительство детской площадки-катка-футбольного поля-роллердрома-дискотеки, — говорит она. — Представила? И реакцию тоже? Правильно — пошлют. В лучшем случае — вежливо. В худшем — проклянут, отпоют заживо да еще в оскорблении религиозных чувств обвинят. По большому счету правильно сделают — нечего на чужое имущество зариться. Вот только почему тогда оттяпать изрядный кусок от городского парка в пользу РПЦ считается нормой?»

Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, которому вопрос про программу строительства в столице 200 православных храмов задают буквально на каждой пресс-конференции, как-то не выдержал: «У меня взгляд на это не очень популярный, и я даже подвергался критике. Любое культовое сооружение должно рождаться естественным образом, а не по какому-либо плану принудительного размещения 200 объектов. В практике ни одного города ни в России, ни за рубежом я такого не встречал. Это уникальный случай, когда решили, что есть количество, которое необходимо распределить».

Для меня в его ответе главная фраза: «Любое культовое сооружение должно рождаться естественным образом». И речь, конечно, не только о православных храмах.

Если бы год назад в Митине, несмотря на протесты населения, начали строить мечеть, погромы, уверена, начались бы еще раньше — ситуация там была близка к взрывной. От мечети политической воли отказаться хватило. Скорректировать программу «200 храмов» в Москве и услышать протестующих против строительства храмов в парках питерцев — нет.

На мой взгляд, в том, что несколько сотен родителей с детьми пришли повеселиться на Хеллоуин в парк Интернационалистов в одном случае и вышли с плакатами, защищая свой сквер от точечного храмового строительства, в другом, никакой угрозы нашей родине нет. Даже напротив — пусть вырабатывают активную жизненную позицию, а не привыкают с детства быть послушными и терпящими. А вот в травле образования и науки, а также любого инакомыслия, в том числе простого здравого смысла, проводимой под лозунгами хранения традиций предков, — угроза огромная.

Собственно, уже сегодня мы видим то, что еще вчера казалось невозможным. В МИФИ открывается кафедра теологии — сомневаюсь, что случилось это «естественным образом», по велению души физиков. Хулиганкам, спевшим в церкви, дают «двушечку», ссылаясь на установления древневизантийских церковных соборов — в светском-то государстве. Дальше — по нарастающей: в Госдуме проходит «круглый стол», где члены общества «Божья воля» на полном серьезе обсуждают необходимость законодательно запретить аборты, на ТВЦ в передаче о будущем столицы астролог вещает, как движение Марса повлияет на развитие Москвы, группа православных активистов требует убрать картину Репина из Третьяковской галереи…

Живя в такой мракобесной атмосфере, нечего удивляться, что люди наряжаются вампирами и ведьмами и идут отпугивать злых духов.

В этом смысле РПЦ сделала для пропаганды Хеллоуина куда больше, чем американцы. Как, впрочем, и для нарастания ксенофобских настроений в обществе. Я, к сожалению, ни разу не слышала от современных патриархов предложений построить в Москве (например, в Новой, где места больше) не еще один православный храм «пешей доступности», а нечто вроде казанского Храма всех религий. Или многоконфессионального культурного центра, который в октябре этого года открылся в Западной Оттаве в Канаде — стране, которой лучше многих других удается жить мирно с «понаехавшими».

Кстати, еще в одном питерском парке, Малиновке, с тех пор как там построили церковь, больше не проходят районные празднования Нового года, на которые раньше с удовольствием собирались жители. Новый год, он ведь тоже недалеко от Хеллоуина ушел. Православные в это время строгий пост держат, в который, как известно, не то что холодец с оливье есть, но и веселиться особо нельзя.

И даже страшно подумать, что предъявил бы депутат Милонов Петру Первому за все эти наряженные елки да новогодние фейерверки, которые император позаимствовал в загнивающей уже тогда Европе.

Впрочем, страшно представить и то, что сделал бы Петр с депутатом Милоновым.